Нельзя сказать, что Лёха был везучий. Его частенько преследовали мелкие неудачи, но все они не шли ни в какое сравнение с тем ударом, который судьба уготовила для него на этот раз. Светлана Викторовна, учительница по математике, переехала жить в Лёхин дом. Мало того, её квартира была напротив, дверь в дверь с Лёхиной. Но самое худшее ожидало его впереди. Мама завела со Светланой Викторовной дружбу. По вечерам они гоняли чаи, и дело дошло до того, что учительница предложила позаниматься с Лёхой, чтобы подтянуть его по математике. Это в начале летних каникул!
Свалившееся на Лёху несчастье здорово его подкосило. Он ходил угрюмый, и в его глазах читалась тоска пожизненно заключённого. Ребята сидели у Женьки в комнате и думали, что делать, но, как назло, на ум ничего не приходило. Надежда на вольную жизнь ускользала у Лёхи прямо из-под носа.
Хоть бы она в отпуск уехала, что ли, а то будет тут всё лето торчать! Ни себе, ни людям, как собака на сене. — Лёха с досадой махнул рукой.
При этих словах Женьку осенило. Недаром он был мастером на разные изобретения. Ни один человек в классе не прочитал столько книжек.
Как же я сразу об этом не подумал! Собака — это как раз то, что нужно! — воскликнул он и бросился к книжной полке.
Зачем? — с недоверием спросил Лёха. С тех пор как его в детстве покусала собака, он старался обходить четвероногих друзей стороной.
Сейчас узнаешь. Нам нужна собака Баскервилей! Вот послушай!
Женька достал с полки томик Конан Дойля и, найдя нужное место, начал читать зловещим голосом:
«Это была собака огромная, чёрная как смоль. Но такой собаки ещё никто из нас, смертных, не видел. Из её отверстой пасти вырывалось пламя, глаза метали искры, по морде и загривку переливался мерцающий огонь. Ни в чьём воспалённом мозгу не могло возникнуть видение более страшное, более омерзительное, чем это адское существо, выскочившее на нас из тумана».
По мере того как Женька читал, Лёху всё больше охватывало сомнение в том, что собака Баскервилей — это именно то, чего ему в жизни не хватает.
Когда Женька умолк, Лёха исподлобья посмотрел на него и угрюмо произнёс:
Ты что, издеваешься? У меня и так горе, а ты ещё тут со своей собакой…
Да ты только подумай! От такой собаки математичка не то что в отпуск — она, может, вообще из нашего дома с радостью убежит.
Лёха подумал, что от такой собаки он бы и сам с радостью убежал. Между тем Женька дал волю своей фантазии:
Представь: ночь, темнота хоть глаз коли, туман. Светлана выходит из дома…
Скажешь тоже, — перебил его Лёха. — Чего ради она ночью в туман из дома пойдёт?
Ну ладно, пускай без тумана, — согласился Женька и продолжал: — Ночь. Темнотища…
Не-е, сейчас темнеет поздно, — степенно возразил Лёха.
Знаешь что, тебе не угодишь. Мне, что ли, каждый день задачки решать? Для него же стараюсь, из кожи вон лезу, а он ещё назло перебивает, — распалился Женька.
Лёха виновато вздохнул:
Ладно, не сердись. Я же как лучше хочу.
Будто я хочу как хуже, — съязвил Женька и примирительно добавил: — Так и быть, последний раз предупреждаю. Или ты меня слушаешь, или не перебивай. Находим собаку…
А без собаки никак нельзя? — робко поинтересовался Лёха.
Без собаки нельзя, — отрезал Женька.
Лёха понял, что это вопрос решённый.
Между тем Женька заговорщически зашептал:
Я, Лёха, такое придумал! Математичка тебя не то что от летних занятий освободит, она тебе до конца учебного года пятёрочки будет ставить, да ещё и благодарить при этом.
Начало Женькиной идеи звучало заманчиво. Лёха обратился в слух, а Женька продолжал:
Выходит математичка вечером из дома, а на неё — чудовище. По загривку огонь. Из пасти пламя. Клычищи — во! Она в крик. И тут… — Женька выждал подобающую паузу и торжественно произнёс: — Появляешься ты!
Кто?! Я?! — спросил Лёха с неподдельным изумлением.
Ну да, как будто ты случайно во дворе прогуливаешься.
Не хочу я нигде случайно прогуливаться, и вообще почему я?
Потому что она тебе летние каникулы портит, а не мне, — заявил Женька.
Да ладно, я её уже простил, — великодушно сказал Лёха.
Женька оценивающе посмотрел на него и произнёс:
Ты, Лёха, благородный.
Лёха не стал возражать, а Женька продолжал:
Математичка ещё прощения просить будет за то, что к тебе с задачками приставала, когда ты её от собаки спасёшь.
Стоило Лёхе представить, как он спасает Светлану Викторовну от собаки Баскервилей, как прилив благородства сменился у него приступом скромности.
Никакой я не благородный, — смиренно сказал он.
Молодец! По-настоящему благородный человек сам себя хвалить не станет, — сказал Женька и похлопал его по плечу.
Быть благородным Лёхе было бы намного легче, если бы не собака, и он ухватился за последнюю соломинку:
А где мы баскервиля возьмём? Это небось порода редкая.
Порода тут ни при чём. Собаку мы возьмём самую обыкновенную, намажем её светящимся составом, и готово!
При этих словах Лёха воспрянул духом:
Так бы сразу и сказал, что обыкновенную, а то я уж испугался… что породу такую не найдём. А так Муха подойдёт.
Муха была любимица двора. Она так приветливо вертела хвостом-бубликом, что её даже Лёха не боялся. С такой собакой одно удовольствие совершать благородные поступки, но оказалось, Лёха радовался преждевременно.
Ты что? — воскликнул Женька. — Думаешь, Светлана дурнее тебя и Муху не узнает?
— Но ведь мы её светящимся составом намажем. Другой-то у нас всё равно нету, — нерешительно развёл руками Лёха.
Это у тебя нету, а у меня есть, — заявил Женька.
Собака?
Идея. Собаку мы попросим у тёти Вали с четвёртого этажа.
Лёха с ужасом вспомнил огромного поджарого дога по прозвищу Граф и с надеждой в голосе сказал:
— Она его, наверное, не даст.
Не беспокойся. Я всё устрою. Она ещё рада будет, если мы его выгуливать возьмёмся.
А вдруг он не разберётся, что к чему, и бросится на меня? — забеспокоился Лёха.
Мы его к тебе приручим, — успокоил друга Женька.
Через два дня Женька с видом победителя вышел из дома, ведя на поводке Графа. Оказалось, что приручить Графа к Лёхе гораздо легче, чем приручить Лёху к собаке. Вблизи Граф казался ещё страшнее, чем издалека. Но мало-помалу Лёха освоился.
А где мы светящуюся смесь возьмём? — осведомился он.
Вот, — победоносно сказал Женька, доставая из-за пазухи пакет.
Чёй-то? Рыба? — Лёха в недоумении уставился на обезглавленного минтая.
Сам ты — рыба. Это продукт, где больше всего фосфора, соображаешь?
Проведём научный опыт. Дадим рыбу Графу и посмотрим, будет у него пасть светиться или нет.
Лёха скептически усмехнулся:
Я и без твоей науки знаю, что не будет. Я часто рыбу ем и ещё ни разу не светился.
Мало ли что ты не светился! Ты что, сырую рыбу ешь, сырую, да? — вскипел Женька.
Ну жареную.
То-то и оно, что жареную. А где ты слышал, чтобы жареная рыба светилась?
Такого Лёха не слышал, и эксперимент начался. Женька протянул Графу рыбу, тот понюхал, фыркнул и отвернулся.
Наверное, неголодный, — предположил Лёха.
Давай проверим. У вас колбаса есть?
Есть.
Тащи, — приказал Женька.
Лёха принёс кусок колбасы. Оказалось, что Граф не такой уж сытый. Он мгновенно слизнул колбасу, однако от рыбы наотрез отказался. Женька и приказывал, и угрожал, и уговаривал — всё без толку.
А может, попробовать его колбасой заманить, а потом незаметно рыбу подсунуть? — предложил Женька.
Лёха ещё пару раз сбегал за колбасой, после чего Женька решительно заявил:
Так дело не пойдёт. Пока ты бегаешь туда-сюда, мы только время зря теряем. Лучше сразу всю колбасу неси, мы её тут порежем.
А что я маме скажу?
Не бойся, не съест же он её целиком. Что останется, домой унесёшь. Мама даже не заметит.
Как только Лёха перестал делать пробежки домой и стал кромсать колбасу прямо на месте, дело пошло быстрее. Колбаса, в отличие от рыбы, убывала с потрясающей быстротой. Как раз, когда Женька готов был сунуть рыбу в пасть Графу, случилось непредвиденное: колбаса кончилась.
Эх, жалко! — с досадой сказал Женька.
Ещё как! — мрачно подтвердил Лёха, думая о том, как он будет оправдываться перед мамой.
А чего у вас ещё вкусного есть? — спросил Женька.
Пастила, — сказал Лёха и поспешно добавил:- Но собаки пастилу не едят.
Ты что! Пастилу едят все, — заверил его Женька и оказался прав, пастилу действительно ели все, и поэтому она кончилась гораздо быстрее колбасы.
Покончив с пастилой, ребята увидели, что рыба исчезла, зато неподалёку сидел здоровенный рыжий котище, который оказался не таким привередой, как Граф, и урча поедал продукт эксперимента.
Ах ты ворюга! — крикнул Женька. Догадавшись, что обращаются к нему, и не желая вступать в конфликт, кот схватил рыбу и отбежал подальше.
Ну сейчас я тебе покажу! — пригрозил Женька. — Граф, взять его!
Граф лениво посмотрел на кота, потом на Женьку, как бы спрашивая:
«А на что он мне нужен?» — и, отойдя к столбу, поднял лапу.
Граф, фас! Ещё собака называется! — взывал Женька к собачьей гордости, но безрезультатно. Тогда Женька скомандовал: — Лёха, окружай его!
Лёха потрусил окружать кота. Граф, видимо, подумал, что это игра, и тоже бросился к коту. Кот выгнул спину, громко зашипел и, бросив рыбу, стрелой взметнулся на дерево.
Женька поднял обглоданный рыбий хвост. Эксперимент был под угрозой срыва, но вдруг Женька просиял:
Слушай, нам даже повезло, что кот рыбу съел. На нём и проверим, будет он светиться или нет. Давай его изловим и в подвал отнесём. Там в темноте сразу будет видно.
Как же мы сразу не додумались! Зря только колбасу извели, — пробурчал Лёха.
Однако изловить кота оказалось не просто. Кот сидел на дереве, всем своим видом показывая, что спешить ему не-куда и слезать он не собирается.
Сейчас я его шугану, — сказал Женька и полез на дерево.
Заподозрив неладное, кот вздыбил шерсть и с сердитым подвыванием отполз подальше, а когда путь к отступлению был отрезан, истошно заорал, спрыгнул с дерева и бросился в подвал. Женька и Лёха поспешили за ним. В подвале была кромешная темнота.
Кот не светился.
Ничего, так даже лучше, — не унывал Женька. — Всё равно Граф рыбу не ест. Мы бы с ним ещё намучились. И вообще, если бы это было так просто, каждый бы тут ходил светился, когда ему вздумается. Фосфор лучше выпаривать.
Способ, предложенный Женькой, был до гениальности прост. На кухне у Лёхи Женька положил на сковородку несколько рыбёшек, накрыл их крышкой и поставил на медленный огонь.
Теперь только успевай фосфор с крышки соскабливать, — с видом знатока сказал он.
А рыба не изжарится? — спросил Лёха.
Много ты понимаешь. Жарят с маслом, а без масла она будет выпариваться.
Сначала рыба вела себя вполне сносно. Она скворчала на сковородке, а Женька поминутно заглядывал под крышку и говорил:
Воды много. Как только выкипит — начнёт выпариваться.
Ждать без дела было скучно. Добытчики фосфора перешли в гостиную, включили телевизор и стали щёлкать переключателем в поисках чего-нибудь интересного. По одной программе шёл забойный боевик. Судя по всему, дело близилось к развязке. Главный герой мочил всех направо и налево. Позабыв обо всём, ребята приникли к экрану.
Вдруг Лёха принюхался:
По-моему, горит.
Женька и Лёха бросились на кухню. Всё было окутано едким чадом. Эксперимент пришлось прекратить. Борясь с приступами кашля, Женька поспешил выключить газ, а Лёха распахнул окно. Полотенцами они выгнали гарь из кухни, и, только когда дым рассеялся, Женька вспомнил про фосфор. Он открыл сковородку, на которой сиротливо лежали чёрные угли. Крышка была покрыта толстым слоем копоти. Помолчав минуту, Женька скорбно изрёк:
Ничего, даже у великих учёных бывали неудачи. Завтра что-нибудь придумаем.
Но ничего они назавтра не придумали, потому что вечером соседи нажаловались Лёхиной маме, что из окна их квартиры валил дым, а потом мама обнаружила отсутствие большой сковороды, а чуть позже пропажу колбасы и пастилы.
Три дня Лёха сидел дома. С утра он делал упражнения по русскому, а вечером над ним измывалась Светлана Викторовна. Только на четвёртый день его выпустили погулять. Не успел Лёха выйти во двор, как нос к носу столкнулся с Женькой. Тот весь сиял. На лице его крупными печатными буквами читалась идея.
Привет, старик! А я как раз к тебе бегу. Я тут такое придумал! — воскликнул он.
Не, я больше фосфор добывать не буду, — наотрез отказался Лёха.
Какой ещё фосфор? — не понял Женька.
Ну для баскервиля. Математичку этим не прошибёшь. Она с ремонтом затеялась и на лето ни за что не уедет.
А нам и не надо, чтобы она уезжала! — беспечно сказал Женька. — У меня идея не то что твой баскервиль. Закачаешься! Пока ты там прохлаждался, я такую книгу прочитал!
При упоминании о книге Лёхе стало не по себе, а Женька уже протягивал ему серый томик, который мог спасти его от домашних заданий на лето. На обложке было написано: Жюль Верн. «На воздушном шаре вокруг света».