С каждым днём в лесу холоднее. Дуют ветры-листодёры, тёмные тучи по небу ползут, крупа снежная сыплется, на озёрках да речках ледок звенит.
Хоть не зима ещё, только зазимье, — а всё равно житьишко не сладкое!
Плачет малый Мышонок на моховой кочке:
— Ай, зябко, ай, дрожь пробирает! Лапки холодные, шубка мокрая, голый хвостик совсем застыл… Хочу опять лета красного!
— Глупый! — смеётся Белка с берёзы. — Откуда же взяться лету? Оно далеко-далеко теперь, за синими морями, за высокими горами. Только птицы и могут до него долететь, а нам с тобой не добраться.
— Всё равно хочу! — говорит Мышонок. — И сейчас же пойду лето красное искать!
— Куда тебе! Ты же маленький, слабенький!
— А я попутчика большого да сильного возьму!
Спустился Мышонок с кочки, побежал по лесу. Лежит в чащобе ёлка вывороченная, под корнями у неё — медвежья берлога. Подбежал Мышонок, кричит:
— Эй, Медведь!
— Раздаётся из берлоги:
— Х-р-р-р-п-п-х-х-х!..
— Проснись, Медведь, — кричит Мышонок, — а то за нос кусну!
— Хр-р-р-п-х-х-х!.. Чего тебе?
— Ты большой да сильный, пойдём со мной лето красное искать!
— Тьфу ты, — Медведь говорит, — стоило меня будить из-за этого… Кыш отсюда! Берлога у меня глубокая, еловые лапы мягкие, мне и так хорошо.
Поворотился, половчее улёгся и опять глаза сожмурил.
Нет, не сговоришься с Медведем, — побежал Мышонок дальше.
Растут на песчаном бугре сосенки, под ними ход чернеет — барсучья нора. Из норы слышно посапыванье:
— Туф-туф-пссс…
— Эй, Барсук, — Мышонок кричит, — проснись! Сейчас же проснись, а то укушу!
— Туф-туф-пссс… Ну, чего там ещё?
— Барсук, ты большой да сильный, пойдём со мной лето красное искать!
— Ишь ты, — Барсук говорит, — чего выдумал… Да как ты смел меня беспокоить?! Лето ему понадобилось… У меня в бока не дует, надо мной не каплет, мне и так хорошо. Брысь!
Нет, не сговоришься с Барсуком, — побежал Мышонок дальше. Стоит на краю поляны высокий клён, меж корней у него ямка. Натасканы в ямку листики, листики. — Ёж себе спаленку состроил.
— Эй, Ёж! — Мышонок кричит. — Проснись! Сию минуту проснись, а то покусаю!
Зашевелились листики, ежиная мордочка показалась.
— В чём дело, что за писк?
— Ёж, ты всё-таки большой, ты всё-таки сильный, идём со мной лето красное искать!
— Эх, кабы не лень подниматься, — Ёж говорит, — какую бы я тебе трёпку задал! Уж как бы я тебя напугал-настращал, прямо — до смерти! У меня в ямке славненько, в листиках — тёпленько, а ты меня будить вздумал… Скройся с глаз, пока цел!
Нет, не сговоришься с Ежом, — побежал Мышонок дальше. «Ничего, — думает, — лес велик, жителей в нём ещё много, авось подберу себе попутчика…»
Да не удалось.
Вдруг небо совсем потемнело, нахмурилось, — повалил на землю лохматый снег.
Тропинки-дорожки укрыл, болотца выбелил, на кочки платочки надел, на пни — малахаи.
Да так-то быстро!
Бежит Мышонок, торопится, а с каждым шагом труднее бежать. Глубже снег и глубже. Вот уже коротенькие ножки до земли не достают, прыгнул Мышонок что есть сил — и совсем увязнул.
— Ну, — говорит, — видно, смерть пришла. Сейчас замёрзну в снегу.
Съёжился, сжался, не шевелится.
А снег всё падает, падает, с головой Мышонка укрыл. Пухнет и пухнет над ним белое одеяло.
И вдруг — что за чудеса? — кажется Мышонку, что теплее стало. Открыл он глаза, огляделся. Видит — от дыхания снежок вокруг него подтаивает, вроде как пещерка получается. Светло в ней. И не поддувает. И мороз не леденит. Да ещё и не страшно: никто не увидит, никто не схватит…
— Э-э!.. — Мышонок говорит. — Да тут жить-поживать вполне можно. И впрямь — стоит ли мучаться, лето красное искать, когда и без него обойдёмся?
Угнездился, лапкой за ухом почесал — и уснул.
