Глазастик и ключ-невидимка

волшебная

(Время чтения: 170 мин.)

 

Глава 18. Королева мышей падает в обморок. И главное: Глазастик принимает решение

Глазастик озябла и совсем приуныла. Катя велела ей не вылезать из стальных доспехов, даже не высовываться и ждать её. Но время шло, а Катя за ней не приходила.

Глазастик тронула кончик своего носа — он был как ледышка.

Глазастик тронула кончик своего носа — он был как ледышка.

«Наверно, они сами были холодные, эти рыцари, — подумала Глазастик. — Потому и не зябли в такой одёжке».

Взвились и захлопали, как крылья птицы, тяжёлые шторы. По комнате колесом прокатился ветер.

«Королева Ветреница… А вдруг она прилетит прямо сюда? — поёжилась Глазастик. — Страшно-то как! Но почему сюда? Дурочка я, столько залов во дворце… Плохо только, что я отсюда ничего не вижу».

Наверху в пустом шлеме светилась узкая прорезь для глаз. Упираясь локтями и коленками в холодную сталь, Глазастик вскарабкалась повыше. Теперь ей была видна часть зала и громадный мраморный камин.

В камине, на тёплой мягкой золе, лежал кот Васька, уныло глядя куда-то в пустоту. Вокруг него с почтением и некоторой опаской суетилось по меньшей мере десятка два мышей и мышат.

На обуглившейся головешке сидела королева мышей. Она с восхищением поглядывала на кота Ваську, озабоченно отдавала приказания своим слугам и придворным.

— Пусть они не шуршат хвостами, — капризно протянул кот Васька. — Это меня волнует. Понимаете?

— Не шуршать! — повелительно пискнула королева. — Вы совершенно правы, любезный друг, что за манеры. Как будто не во дворце, а в каком-то чулане.

— Надеюсь, вы не сочтёте это бестактным, — вздохнул кот Васька. — Но когда вокруг меня столько мы… То есть, я хочу сказать, столько ваших аппетитных подданных, я должен быть всё время сыт. Логично? Логично! А то чёрт знает что лезет в голову.

Королева повелительно подняла лапку, и сразу же перед ней появились две ловкие мышки в белых фартучках. На головках белые чепчики, украшенные бантами размером с комара.

Поклонившись коту Ваське, мышки вывалили перед ним целую гору хлебных корок и объедков сыра.

— Издеваетесь! — оскорбился кот Васька. Глаза его невольно блеснули. — Пусть я без улыбки, но я пока ещё кот, а не кто-нибудь!

— Ничтожные твари! — накинулась на своих подданных королева. — Вы недостойны называться мышами! Не в моих привычках повторять что-либо дважды! Марш на кухню. Рискуя шкурой, раздобыть лучшее мясо, куриные потроха.

— Это другое дело, — проворчал кот Васька. — А то ещё, честное слово, налетит ветер и с голодухи вылетишь в трубу. И так не жизнь, а сплошное мяу!

— Как он обаятелен в своей печали… — с нежностью прошептала королева мышей.

Быстро, как по мановению волшебной палочки, две проворные мышки в белых передничках поставили перед котом Васькой серебряное блюдо с кусками мяса и курятины.

— Король мышей, к вашему сведению, дорогой друг, всегда может иметь на обед всё, что пожелает, — как бы между прочим, заметила королева мышей. — И никакая труба ему не опасна.

Кот Васька облизнулся, отчего все придворные с писком шарахнулись в разные стороны.

— Я бы тоже что-нибудь съела, — тихонько вздохнула Глазастик. — Наверно, я от холода проголодалась. У меня вместо живота уже ямка. Наверно…

— Крутятся тут, только на нервы действуют. Лучше бы узнали, где мой пушистый Алёша. — Кот Васька стряхнул тёплую золу с лап и принялся за еду.

— Наш высокочтимый гость желает знать… — проговорила королева, и тотчас же из толпы мышей появился маркиз Свечной Огарок. Тяжело дыша, поклонился королеве, поправил золотую нитку на шее. Из-за своей толщины он страдал одышкой.

— Как вы приказали, ваше величество, проводив девчонку до спальни короля, я последовал за… пушистым Алёшей, — отдуваясь, проговорил маркиз Свечной Огарок. — Сейчас он находится возле двери-загадки. И похоже на то, что хочет её открыть.

— Что ж, двери для того и существуют, чтобы их открывать, — меланхолически заметил кот Васька, уплетая последний кусок мяса.

— Ещё он бормотал о каком-то железном сундуке, — продолжал маркиз Свечной Огарок. — Будто в этом сундуке заперто что-то очень ценное. Не помню… Не то сны, не то старые обиды, не то зимние шубы… Забыл, что спрятано. А, вспомнил! В этом сундуке спрятаны улыбки!

Глазастик с трудом удержалась, чтоб не вскрикнуть, зажала себе рот ладошкой. Сердце её застучало часто-часто.

— Сундук… — сонно пробормотал кот Васька. — Теперь меня уже ничего не интересует.

— А потом он простонал, что ему никогда, никогда не открыть этот сундук, — добавил маркиз Свечной Огарок. — Для этого ему нужен какой-то ключ-невидимка. Это я хорошо помню: ключ-невидимка!

— Ключ-невидимка? — пожала жемчужными плечами королева мышей. — Даже я не знаю, что это.

— Ах, стоит ли беспокоиться о каких-то ключах! — зевнул кот Васька. — Всё суета. Ну не сегодня откроет, так завтра. Какая разница?

Глазастик укусила себя за ладошку.

«Ключ-невидимка!» — с волнением подумала она.

Тем временем две услужливые мышки в белых чепчиках накинули на плечи королевы что-то мягкое, пушистое, излучающее золотистый свет.

«Похоже на волосы Ниточки, — удивилась Глазастик. — Золотой локон. Только как он мог попасть к мышам?»

— Не правда ли, мило, — кокетливо заметила королева мышей, спуская золотой локон на одно плечо. — Пауки соткут мне очаровательную мантию для торжественного случая. И что такое наша жизнь, в сущности? Цепь неожиданностей. Всякое может случиться… — с загадочным видом добавила она.

Кот Васька ничего не ответил. Трудно было даже сказать, слушает он королеву или нет. Казалось, мысли его витают где-то далеко.

Глазастик вся извертелась в тесных доспехах.

«Хоть бы Катя скорей пришла, — томилась она. — Ведь она ничегошеньки не знает. Ключ-невидимка!»

— Неограниченная власть, и никаких забот о пропитании, — вскользь заметила королева мышей. — Я имею в виду, конечно, короля мышей. Взгляните, дорогой друг, к лицу ли мне золотой цвет, как вы находите?

— А что? Неплохо блестит, — равнодушно заметил кот Васька. И тут же добавил с печальным вздохом: — Эх, видели бы вы кошку Мурку. Вот, доложу вам, кто блестит! Особенно когда она сидит на трубе и загораживает солнце. Клянусь жареной куриной ножкой, она похожа тогда на золотое облако! Нет, лучше об этом не думать… Это надрывает мне душу.

— Что ещё за кошка Мурка? — дрогнувшим голосом спросила королева мышей.

— Моя подружка, — не замечая отчаяния в глазах королевы, объяснил кот Васька.

— Она… она тоже королева? — вся помертвев, воскликнула повелительница мышей, и дрожь пробежала по её жемчужной спинке.

— Какая там королева! — Кот Васька махнул лапой.

— Значит, она принцесса, герцогиня? — слабея, еле слышно проговорила королева мышей.

— Какое там! Самая обыкновенная бездомная кошка. Как говорится, подзаборная. Вот это была жизнь. — Кот Васька увлёкся воспоминаниями. — Мы встречались на крыше или в укромном местечке во дворе. Я улыбался, она мурлыкала. А с каким изяществом она ловила всяких…

Тут кот Васька взглянул на королеву и несколько сконфуженно умолк.

Королева мышей слабо пискнула, розовые уши её задрожали, она подняла трепещущие лапки и запрокинулась на спину. Придворные кинулись и подхватили её.

— Предпочесть меня… предпочесть королеву какой-то подзаборной хищнице! — И королева мышей лишилась чувств.

Золотой завиток упал на пол.

Мыши засуетились, бережно подняли королеву, понесли.

Самый маленький мышонок поддерживал безжизненно повисший хвост королевы.

— Какое ужасное И несчастное происшествие… Просто И! — комариным голосом пищал он.

Мыши исчезли.

Глазастик осторожно выбралась из железных доспехов. Руками потёрла худенькие плечи — ой и озябла же она!

Подняла с полу золотой завиток. Так и есть — волосы Ниточки! Золотой локон мягко сиял у неё в руках. От него веяло теплом, какой-то надеждой.

«Они не бросят меня тут», — подумала Глазастик.

Неожиданно ветер с силой навалился на окно, швырнул в стекло снежинки, сплющился и с разбойничьим свистом протиснулся в оконную щель.

Он наполнил зал холодом, свил вокруг Глазастика ледяное кольцо. Кольцо сузилось, туго обхватило её… Глазастик почувствовала, что её ноги отрываются от пола, она куда-то летит.

Она поднялась к потолку, пронеслась мимо люстры. Золотой локон сдуло с её ладони, разметало, разнесло по волоску во все стороны.

— Ай! — воскликнула Глазастик.

Вдруг в лицо ей повеяло чем-то тёплым. Она разглядела круглое прозрачное лицо с веснушками на носу, волосы, как языки бесцветного пламени.

— Вихрик, ты! — Глазастик со страхом посмотрела вниз. — Ой, помоги мне спуститься! Вихрик…

Множество еле различимых тёплых рук подхватили её со всех сторон. Глазастик плавно опустилась на пол.

— Не бойся, я прогнал холодный ветер! — дунул ей в ухо Вихрик. — Я не дружу с ним. Зазнайка! Бродяга с ледяного моря!

— А волосы Ниточки! — горестно воскликнула Глазастик. — Золотой локон… Тот злой ветер как схватит его, и видишь? Волосы Ниточки…

Действительно, всё вокруг блестело, словно порвались на части и повисли в воздухе разорванные нити золотого дождя.

Родниковой чистоты слёзы побежали по щекам Глазастика.

— Не плачь, Глазастик, не плачь. — Бесчисленные тёплые пальцы ласково погладили щёки Глазастика. — Сначала я высушу твои слёзы, а потом…

В воздухе повсюду замелькали чуть видимые руки, собирая в пригоршни золотые волосы Ниточки.

Через мгновение золотой локон невесомо опустился на ладонь Глазастика.

— Тоже нашла место, где прятаться, прятаться, прятаться, — послышался сразу со всех сторон встревоженный голос Вихрика. — Ведь как раз сюда, в этот зал, прилетает королева Ветреница. Если у неё северное настроение, то северные ветры ледяными щипцами завивают ей волосы, снежной пылью пудрят её лицо. А если южное настроение, я украшаю её ароматами цветов.

— Прилетает сюда, ой! — испугалась Глазастик. — Я хочу спрятаться скорее. Спрятаться…

Глазастик прислушалась. Там снаружи бились в стены и бесновались ветры, дробя в воздухе голубые розы-снежинки.

— Ещё не сейчас, не сейчас, не сейчас. — Вихрик закружился вокруг Глазастика. — Вот когда во дворце зазвенят все стёкла — тогда пора. Тогда, значит, она уже близко.

— Нет, я хочу спрятаться сейчас, — чуть не плакала Глазастик. — Я так её боюсь! Боюсь больше всего на свете. Вихрик, миленький, уведи меня отсюда. Спрячь где-нибудь. Ты же знаешь весь дворец. А зачем она прилетает?

— Королева Ветреница приносит вашему королю ключ-невидимку! — просвистел Вихрик.

— Ключ-невидимку?! — ахнула Глазастик. — А не врёшь?

— Мы, ветры и вихри, никогда не врём, не обманываем. — Вихрик обиженно взвился к потолку, зашевелил подвесками люстры. — Есть буйные, злые, губительные ветры. Но мы свистим только правду, правду, правду… И я больше никогда не скажу тебе ни одного словечка!

— Прости меня, Вихрик! — Глазастик с мольбой сложила тонкие руки. На миг она увидела перед собой глаза Вихрика с маленькой синей точкой печали в каждом. — Я не хотела… Я тебе верю. Скажи, ты видел когда-нибудь ключ-невидимку?

— Не скажу! — заупрямился Вихрик.

В воздухе мелькнули его обиженно надутые губы.

— Ну, Вихрик! — взмолилась Глазастик. — Скажи, какой он? Мне очень надо. Ты его видел хоть раз?

— Да как же его увидишь? — удивился Вихрик и весело закружился вокруг Глазастика. Видно, обида уже выветрилась из его головы. — Он же невидимый. Северный ветер высекает его из самого чистейшего прозрачного льда. Королева Ветреница приносит его, когда у неё северное настроение.

— Ключ изо льда?! — ахнула Глазастик.

— Да, да, да! Ключ-невидимка висит на цепочке из ледяных алмазов на груди у королевы. Она снимает ключ с цепочки и отдаёт королю.

В этот миг весь дворец сотрясла звенящая дрожь. Задребезжали все дворцовые стёкла, со скрежетом и треском волчком завертелись флюгера.

— Она летит, она близко, близко, близко! — Вихрик дохнул Глазастику в лицо. — Сейчас королева Ветреница распахнёт окно. Торопись, иначе ты не успеешь спрятаться. Спеши за мной, за мной!

Но Глазастик не тронулась с места. Она стояла, хмуря тонкие брови, словно о чём-то мучительно думала.

— Я никуда не пойду, Вихрик, — сказала Глазастик. — Тут останусь. Только боюсь, что умру со страху или северный ветер унесёт меня, прежде чем я успею…

— Ты с ума сошла! — просвистел Вихрик. — Что ты надумала?

— Только не дуй мне в лицо, а то мне трудно говорить, — попросила Глазастик. — Я боюсь громко, я лучше тебе на ухо скажу, шёпотом…

На миг Глазастик увидела перед собой оттопыренное ухо Вихрика.

— Говори скорей! Я не могу долго стоять на месте, как вы, люди, — поторопил её Вихрик. — Я должен крутиться, вертеться…

Глазастик наклонилась к прозрачному уху Вихрика и что-то прошептала.

Вихрик рванулся с места.

— Я боюсь за тебя, боюсь! — послышалось сразу со всех сторон.

— Сама боюсь, — глубоко вздохнула Глазастик, и что-то зазвенело у неё в груди. — А что делать? Надо. Я должна, понимаешь?

— Тогда подыши, подыши на меня, чтобы я стал ещё теплее. Такой же тёплый, как ты! — просвистел Вихрик.

Глава 19. Дверь-загадка. И главное: замок, который не может открыть трот

Волшебник Алёша стоял, беспомощно прислонившись к двери-загадке. Сейчас больше всего на свете он хотел одного: оказаться по ту сторону этой двери.

— Я должен улыбнуться, — твердил он сам себе. — Тем более, что в любой момент может явиться джинн, и, послушный воле короля… Нет, нет! Сейчас я подумаю о чём-нибудь приятном, симпатичном и обязательно улыбнусь. Вот, к примеру, девочка Катя. Такая милая, славная… Ох!..

Волшебник Алёша понял, что улыбнуться он не сможет.

Где-то в дальних залах гулко прозвучали голоса:

— Побегушка! Где ты, негодник?

Волшебник Алёша в смятении оглянулся. В этом пустом зале с полукруглыми окнами было совершенно негде спрятаться.

Неожиданно большая тёмная картина в золочёной раме качнулась, сдвинулась с места, по стене сверху вниз побежала трещина. Обозначилась щель, она всё расширялась, и, наконец, в стене приоткрылась маленькая дверца.

«Или всё погибло, или сейчас произойдёт что-то счастливое, что изменит столь мрачный ход событий!» — пронеслось в голове волшебника Алёши.

Потайная дверца распахнулась. Из дверцы вырвалось сияние — на пороге стояла Ниточка. Она держала за руку юношу с бледным лицом. Его бледность переходила в зеленоватость, цветом напоминая росток, никогда не видавший солнца.

Ниточка тряхнула волосами — на пол упала соломинка.

— Они заперли нас, но мы убежали. Это Трот, мой жених. Он замочных дел мастер, — задыхаясь, словно от быстрого бега, сказала Ниточка. — Во дворце его зовут Человек-ключ, а ещё Человек-улыбка. Но сейчас не время об этом. Скажите, скорее скажите, вы не знаете, где Глазастик? Ветер её не…

— Так это вы Человек-улыбка? Вы открывали эту дверь? — с облегчением воскликнул волшебник Алёша, не отвечая на вопрос Ниточки. — Ну, вот всё и наладилось! Прошу вас, скорее улыбнитесь. Нам надо, нам просто необходимо как можно скорее открыть эту дверь!

— Где же Глазастик? — нетерпеливо перебила его Ниточка. — Вы не знаете, вы не видели её?

— Дома, наверно, где же ей быть. — Волшебник Алёша успокоительно похлопал по руке Ниточку и снова повернулся к Троту: — Понимаете, такая незадача, хотя, если вдуматься, это совершенно естественно. Я так волнуюсь из-за Кати и потому не могу улыбнуться. Представьте себе только, она пробралась во дворец и…

— Глазастик тоже, — бледнея, прошептала Ниточка.

— И Глазастик? Ах, девчонки! — всплеснул руками волшебник Алёша.

— Боюсь, что я тоже не смогу улыбнуться, — покачал головой Трот.

Послышались звучные бегущие шаги.

— Здесь все ходят так тихо. — Волшебник Алёша оглянулся на Трота. — Кто бы это мог быть? Шаги всё ближе…

В этот момент в зал вбежала Катя. За ней — сероглазый мальчик с пустым подносом в руках, в тесной бархатной курточке.

— Видишь, Тс-с, ты нашла его, — печально шепнул маленький паж. — Прощай, Тс-с!..

Мальчик посмотрел на Катю и легко, неслышно выбежал из зала.

Ниточка бросилась к Кате, схватила её, сжала ей щёки ладонями так сильно, что губы у Кати оттопырились.

— Катя, Катя, говори скорее, ты не знаешь, где Глазастик? — спросила она нетерпеливо и, вместе с тем, боясь услышать в ответ что-то страшное.

— Глазастик в рыцаре, в пустом, я её туда спрятала! — с трудом проговорила Катя. — Ой, пустите!.. Там ей никакой ветер не страшен!

Ниточка благодарно обняла Катю, и Катя почувствовала, какие невесомые руки у Ниточки, будто они из воздуха или это только тени рук.

В дальних дверях на миг появилась юная придворная дама со злым личиком. Она резко остановилась. Кружева на её платье поднялись, засеребрились и, опадая, погасли.

Она бесшумно и незаметно исчезла.

— Дядя Алёша, а я термос разбила, — виновато сказала Катя, отводя от лица золотые волосы Ниточки. — Я нечаянно… Уронила его, а он дзинь — и разбился.

— Прекрасно! — воскликнул волшебник Алёша. — Если термос разбит, джинн нам больше не опасен. Это же великолепно!

Тут Катя, Трот и волшебник Алёша, не сговариваясь, улыбнулись все вместе. И от их улыбок, и от звенящего Катиного голоса дверь-загадка стремительно распахнулась.

— Скорее, да скорее же, пока нас никто не увидел, — заторопился волшебник Алёша.

Все четверо переступили порог небольшой комнаты, и дверь-загадка тотчас же за ними затворилась.

Из часов, из маленького домика над круглым бледным циферблатом выглянула Кукушка, с важностью поклонилась вошедшим. Лукаво и благосклонно поглядела на волшебника Алёшу.

— Познакомьтесь, это мой друг, учёная Кукушка, мудрая и благородная. — Волшебник Алёша указал на Кукушку. — Потом я расскажу вам о ней много замечательного, но это после, после… Сейчас главное — открыть этот старинный сундук. В нём — улыбки. Это удивительно. К тому же они звенят. Мы должны их освободить. Я знаю, Трот, что вы можете открыть любой замок, для вас нет тайны подобного рода. В таком случае, за дело, дружище!

— Познакомьтесь, это мой друг, учёная Кукушка, мудрая и благородная. — Волшебник Алёша указал на Кукушку. — Потом я расскажу вам о ней много замечательного, но это после, после… Сейчас главное — открыть этот старинный сундук. В нём — улыбки. Это удивительно. К тому же они звенят. Мы должны их освободить. Я знаю, Трот, что вы можете открыть любой замок, для вас нет тайны подобного рода. В таком случае, за дело, дружище!

Трот присел на корточки, внимательно осмотрел замочную скважину. Встал, рассеянно хмуря брови, качнул цепь, которой сундук был прикован к стене. Снова нагнулся к замочной скважине.

Волшебник Алёша следил за ним с нарастающим беспокойством.

Трот выпрямился и безнадёжно покачал головой:

— Да, я создал этот замок, но мне его не открыть. Его может открыть только ключ-невидимка, самый таинственный ключ на свете. Северные ветры вытачивают этот ключ из самого прозрачного льда. Ключ-невидимка открывает замок, после этого ключ тает, проливается сквозь пальцы и исчезает. Только им можно открыть сундук с улыбками.

— Вот оно что! Теперь я понимаю, почему этот ключ существует и одновременно его нет, — потерянным голосом прошептал волшебник Алёша.

— Ку-ку! — печально подтвердила Кукушка, выглядывая из домика над часами. — Ку-ку!

Волшебник Алёша почувствовал вдруг смертельную усталость. Проникнуть в сказку, столько волнений, опасностей, и всё напрасно. Ему не удастся спасти улыбки, освободить их, вернуть людям…

Неожиданно за дверью послышалось сразу множество голосов. Громче всех звучал юный женский голос. Юный, звонкий и резкий.

— Я сама видела! Они отворили дверь-загадку! Они там. И чужестранец, и Человек-ключ, и эта дрянь с золотыми волосами! Говорю вам: они там!

Послышался вкрадчивый голос Главного Сборщика Улыбок. Голос тёк медленно, как горький мёд:

— Откройте, мой вам добрый совет. Если вы откроете добровольно, король помилует вас. Иначе вас вздёрнут на виселицу, всех, и тяжёлых, и лёгких!

Катя уткнулась носом в грудь волшебнику Алёше.

— Волшебный эликсир готов, всё равно улыбки погибнут, — медленными каплями падали слова Главного Сборщика Улыбок. — Откройте же дверь — это ваша последняя надежда!

— Чёрный эликсир! Я читал об этом, — прошептал волшебник Алёша. — Он убьёт улыбки, и ничто уже не сможет их оживить.

— Трот, милый, мы всё-таки встретились с тобой. Пусть ненадолго, но встретились. — Ниточка просто и мужественно взглянула в глаза Троту.

— Друзья мои, у меня имеется нечто, что может нас спасти. Я имею в виду следующее. У меня есть заколдованный мел. — Волшебник Алёша похлопал себя по карману. — Достаточно нарисовать этим мелом ключ на любой двери, вот хотя бы на дверце этих часов… И можно навсегда уйти из этой сказки. Прежде всего это касается тебя, Катя. Ты должна непременно….

— А Глазастик? — вскрикнула Катя. — Нет, нет, ни за что!

Волшебник Алёша крепко-крепко прижал Катю к себе.

— Девочка моя, — прошептал он, — маленький, мужественный человек…

Глава 20. Королева ветреница. И главное: ветер уносит Глазастика

Глазастик, спрятавшись в стальных доспехах, дрожала мелкой дрожью. Она прижала ладошку к губам, чтобы зубы не стучали.

Кот Васька зарылся в тёплую золу и задремал.

Вихрик тоже притих, только из разных углов время от времени доносились его вздохи и шёпот. Что он шепчет, было не разобрать.

Глазастик напряжённо прислушивалась к нарастающему свисту ветра за окнами. Но вот к голосу ветра подмешался лай собак, смутные звуки труб.

«Она! — в страхе подумала Глазастик. — Не могу!.. Зачем я только… А холод какой! Наверно, я превращусь в сосульку с двумя глазами, и всё…»

Неожиданно весь дворец содрогнулся от самого основания до верхушек зубчатых башен. Ветер ударил с такой силой, что, казалось, стёкла прогнулись, как паруса.

Безумный свист, оглушая, приблизился. Глазастик сжалась в комочек.

Окна зала со свистом распахнулись. Одно стекло блеснуло и треснуло.

Во все окна полились потоками, тесня друг друга, прозрачные гончие, пажи, косматые слуги-ветры.

И наконец, Глазастик, замирая, увидела ту, кого она боялась больше всего на свете.

В окно влетела сама королева Ветреница.

Глазастик увидела струи воздушных волос, колеблющиеся по краям, едва различимое, надменно поднятое кверху лицо, серебрящуюся корону. Ярче всего сверкала на груди королевы Ветреницы цепь из гранёных ледяных алмазов.

— Подайте мне зеркало и придвиньте кресло! — послышался повелительный звенящий голос.

Чуть видимые слуги усадили королеву в кресло, обитое узорным шёлком, тоньше любой кисеи. Маленький паж, которого Глазастик с трудом рассмотрела, подал королеве зеркало. Зеркало текло, лилось, как ключевая вода.

— На кого я похожа! — послышался капризный, ломкий голос. — Я не могу показаться жениху на глаза в таком виде. Северные ветры, завейте мои волосы, вихри, напудрите меня, расправьте мой плащ, уложите его складками, как волны северного моря.

Вокруг королевы засуетились слуги-ветры. Прозрачный гребень погрузился в струящиеся волосы. Слабо блеснули щипцы, укладывая волосы лёгкими, словно стеклянными локонами.

Холод сковал руки и ноги Глазастика. Стальные латы стали совсем ледяными.

Слуги-ветры сновали по залу. Одна из гончих, принюхиваясь, подбежала к стальному рыцарю. Залаяла звонко, но лай её смешался с голосами и свистом.

— Хорошая псина, не надо, не надо… — прошептала Глазастик. Она осторожно высунула руку, погладила плоский лоб гончей. И вдруг холодный язык ласково лизнул ей ладонь. Почему-то это немного подбодрило Глазастика.

На миг она увидела веснушки и лицо Вихрика. Веснушки порхали в воздухе, как рой мошек. Вихрик сделал круг и приблизился к королеве Ветренице, но она отшатнулась от него.

— Что ты здесь делаешь сегодня, негодник? — прозвенел её резкий голос. — Ты же знаешь, что у меня сегодня северное настроение. А ты, наверно, опять валялся на горячих песках пустыни. Ступай отсюда! Я призову тебя, когда у меня будет южное настроение.

— Я летал в весеннем лесу, я принёс вам тени и аромат фиалок, фиалок… — просвистел Вихрик.

— Прочь! Сегодня я не желаю фиалок! А когда у меня южное настроение, тебя невесть где носит, бездельник! — дохнула холодом королева Ветреница, поворачивая лицо и разглядывая себя в зеркало. — Поднимите мои волосы повыше и перетяните их узким снежным облачком.

Вихрик подлетел поближе, сделал круг над её головой.

— Ещё я был в летнем лесу. Я собрал для вас вкус и запах земляники. Он расцветит ваши щёки, а губы сделает розовыми.

— Ты надоел мне, дрянной мальчишка! — Королева Ветреница нетерпеливо махнула рукой. И от этого движения невесомые пажи и слуги разлетелись в разные стороны.

— Я был в осеннем поле, — пропел Вихрик. — И раздобыл для вас запах сухого сена и золотую пыльцу. Я позолочу ею вашу цепь!

— Мне жарко, душно! — гневно крикнула королева Ветреница. — От тебя веет человеческим теплом. Ты обжигаешь меня!

Глазастик увидела, что Вихрик совсем близко подлетел к королеве Ветренице. Мелькнули его вытянутые трубочкой губы. Он подул на ледяную алмазную цепь. Одно из ледяных звеньев растаяло, цепь распалась и со звоном лопнувшей струны упала на пол.

— Дрянной мальчишка, волчонок, что ты наделал! — в гневе крикнула королева Ветреница.

Она стремительно вскочила с кресла, и тотчас же всё вокруг со свистом взвихрилось, завертелось. Пажи, слуги, собаки взмыли к потолку, путаясь, пролетая друг сквозь друга.

Кресло и зеркало превратились в струи ветра.

Кот Васька, подхваченный сквозняком, вылетел из камина и закружился вокруг люстры, пытаясь зацепиться за неё, скользя и скрипя когтями по гладким хрустальным подвескам.

Стальной рыцарь покачнулся. Тяжёлый шлем упал и покатился со звоном и грохотом. Глазастик вывалилась из доспехов и растянулась на полу посреди зала.

В этот миг распахнулись двери и на пороге появился король.

— Какой ветер! — воскликнул он, запахивая плащ у горла. — Что тут происходит? Умоляю вас, королева, успокойтесь! И скорее, скорее дайте мне ключ-невидимку!

Вихрик обхватил Глазастика своими бесчисленными руками, помогая ей встать.

— Откуда тут девчонка? — завопил король.

Глазастик вскочила на ноги, но королева Ветреница опередила её. Она наклонилась, волосы её распустились и заполнили собой весь зал.

Глазастик, задыхаясь, продиралась сквозь волосы королевы. Они мешали ей дышать, душили её, хлестали по глазам.

Королева Ветреница уже протянула руку к алмазной цепи, но в этот миг кот Васька, кружась и кувыркаясь, безнадёжно запутался в диких струях её прозрачных волос.

— Ай! — вскрикнула королева Ветреница, хватаясь за виски. — Кто меня так дёргает за волосы?

— Ай! — вскрикнула королева Ветреница, хватаясь за виски. — Кто меня так дёргает за волосы?

Глазастик увидела палец Вихрика, указывающий на что-то прозрачное среди рассыпавшихся ледяных алмазов.

Глазастик не стала медлить. В суматохе она наступила на подол своей юбки, споткнулась, чуть не упала. Она наклонилась, дрожащей рукой нашарила на полу что-то невидимое и холодное и зажала в кулаке. Она сразу почувствовала — это ключ.

— Девчонка украла ключ-невидимку! Хватайте её! — закричала королева. Она никак не могла вытащить кота Ваську из перепутанных прядей своих струящихся волос.

Король подскочил к Глазастику, ухватил её сзади за складки наполненного ветром платья.

— Попалась! — с торжеством крикнул король. — Отдай ключ, маленькая дрянь!

Но в это мгновение в воздухе мелькнула растопыренная пятерня Вихрика. Он разом сгрёб все веснушки-песчинки со своего носа и щёк и швырнул их в лицо королю.

Король взвыл и выпустил платье Глазастика. Прижав кулаки к глазам, он завертелся на месте.

— Проклятый ветер! Засыпал глаза песком! Ничего не вижу! — завопил король. — Стража, слуги, сюда! Хватайте девчонку!

Послышались голоса, звон оружия.

«Прощай… — подумала Глазастик. — Прощай всё…»

Глазастик вскочила на подоконник и отдалась на волю ветра. Она едва чувствовала биение своего сердца.

Могучий порыв подхватил её и вынес из окна. Глазастик почувствовала под ногами пустоту. Она глянула вниз и увидела крыши, крыши, заснеженные крыши, влажную тёмную черепицу, флюгера, чёрные квадраты труб и площадь, на которую со всех сторон сбегались люди.

Мимо Глазастика с жалобным мяуканьем пролетел кот Васька.

Глава 21. Волшебник Алёша прощает джинна. И главное: музыка на площади

За дверью-загадкой слышались приглушённые голоса.

Стражники о чём-то совещались. Послышался сдавленный шёпот. Всё стихло.

— Дверь-загадку им не открыть, — озабоченно хмурясь, сказал волшебник Алёша. — Ведь её может открыть только улыбка. Но они непременно постараются придумать ещё что-нибудь.

Неожиданно тревожным лёгким движением павлинье перо коснулось его щеки. Волшебник Алёша скосил глаза на кончик пера. Сине-зелёный глазок пристально смотрел на окно.

Волшебник Алёша перегнулся через подоконник. Откуда-то сверху свалился маленький камушек, со свистом пролетел мимо его щеки. Волшебник Алёша поднял голову. Зацепившись за зубцы башни, сверху на верёвках спускались стражники.

Волшебник Алёша глянул вниз. По приставным лестницам, цепляясь за уступы камней, обрывая и ломая ветки сухого плюща, карабкались вооружённые люди.

Послышалось жалобное мяуканье. Мимо окна, весь взъерошенный, пролетел кот Васька. Он отчаянно вытягивал лапы в надежде за что-нибудь уцепиться.

Катя высунулась в окно.

— Васька! Кис-кис-кис! — позвала она.

Сделав немыслимый пируэт в воздухе, кот Васька, вытянув лапы, пролетел мимо окна. Но слишком далеко, и Катя не смогла до него дотянуться.

— Катя, не вывались! — крикнул волшебник Алёша.

Кот Васька снова пронёсся мимо.

— Улетаю! Сплошное мяу! — отчаянно крикнул он.

Катя встала коленом на подоконник, изловчившись, в последний момент ухватила бедного кота за заднюю лапу и втянула его в окно.

— Мурка поймала мышь-невидимку с алмазным хвостом! — Кот Васька от волнения перепутал все слова и имена.

— Что?! — не понял волшебник Алёша.

— Ой! — в ужасе крикнула Катя. — Летит! Летит! Это Глазастик! Она летит!

— У неё ключ-невидимка! — весь дрожа, с трудом выговорил кот Васька.

Волшебник Алёша бросился к окну.

Ветер нёс, кружил Глазастика вокруг башни. На мгновение она скрылась, потом появилась вновь. Она была ещё внизу, под ними, но с каждым кругом поднималась всё выше и выше. Ветер неумолимо уносил её.

— Глазастик! Глазастик! — горестно закричала Катя. — Зачем ты… Зачем…

Плача, она закрыла лицо руками.

Волшебник Алёша увидел, как из нижнего окна башни вылетела королева Ветреница. А за ней, запутавшись в бесконечном потоке её распустившихся волос, теряя очертания, сливаясь во что-то одно, вихревое, воздушное, неслись пажи, гончие псы и слуги.

Глазастик летела, прижав руки к груди, глядя куда-то вверх, вся вытянувшись, встав в воздухе на носки, как балерина. Сверкающие капли влаги срывались с её рук, и ветер уносил их.

— Глазастик, сестрёнка! — рыдая, крикнула Ниточка.

Глазастик с трудом повернула голову. На миг надежда мелькнула в её глазах, но тут же погасла.

— Ключ-невидимка! Вот он! — донёсся её слабый голосок, разорванный ветром.

Ещё круг, ещё выше, теперь Глазастик летела мимо окна.

— Даже если она бросит мне ключ-невидимку, я не смогу его поймать, увидеть… — прошептал Трот. — Ведь он совсем прозрачный!

Но Глазастик словно услышала его безнадёжный шёпот.

Она достала из-за пазухи что-то блеснувшее чистым влажным золотом. Это был локон Ниточки.

Глазастик обернула золотыми волосами ключ-невидимку и, пролетая мимо окна, бросила его Троту.

Ключ прочертил в воздухе золотую дугу. Трот протянул руки и поймал его.

Но Глазастик уже не видела этого.

Королева Ветреница настигла её. Она тряхнула головой, и её прозрачные волосы окутали Глазастика. Она мстительно закружила её, как сухой лист, оторванный от родимой ветки.

И люди, стоящие на площади, полные гнева и печали, провожали взглядом девочку в сером платье, летящую над королевским дворцом.

Из-за двери послышались яростные голоса:

— Думали обмануть нас? Всё равно мы убьём улыбки!

Катя попятилась к окну.

Вся стена башни снаружи была облеплена стражниками.

Они карабкались вверх, как муравьи. Слышны были сдавленные проклятия, скрипение лестниц, полные торжества и злобы крики.

— Попались! Ещё немного!.. Сейчас мы расправимся с вами!

Один из стражников был совсем близко. Катя увидела его свирепое лицо. В зубах он держал нож.

— Ой! Дядя Алёша! — Катя в ужасе отскочила от окна.

Трот опустился на колени перед железным сундуком.

Ключ таял у него в руках, и ему казалось, что с каждой каплей тает его сердце.

Дрожь в руках мешала ему вставить ключ в замочную скважину. Холодные капли стекали по пальцам.

— Позвольте, я вам помогу! — Волшебник Алёша обернул руку плащом, схватил тающий ключ-невидимку и быстро вставил его в замочную скважину.

Ключ повернулся со стеклянным звоном.

Тяжёлая крышка сундука, стукнув, откинулась, словно какая-то сила толкала её изнутри.

И глазам присутствующих предстали лежащие в беспорядке, сияющие, как найденный клад, золотые колокольчики.

Воздух в комнате наполнился мелодичным звоном. Стены словно раздвинулись от их радостного блеска.

Волшебник Алёша потянулся к ним, но золотые колокольчики сами нетерпеливо взмыли к нему навстречу, поднимаясь из мрака сундука. Они улетали, ускользали из рук, растворялись в воздухе.

В своём полёте и сверкании они звонили освобождённо и счастливо. Их звон превращался в еле слышный смех.

Волшебник Алёша поднял вверх последние колокольчики и, как стаю птиц, выпустил их на волю.

Золотые колокольчики исчезали один за другим, и крики радости и изумления неслись откуда-то снизу, с площади.

И вдруг губы Ниточки дрогнули — она улыбнулась. Слабо, неуверенно, но улыбнулась.

Ниточка пошатнулась и ухватилась за плечо Трота, словно улыбка была ей не под силу.

Но и этой робкой улыбки было достаточно.

Дверь-загадка скрипнула и медленно отворилась сама собой.

За дверью стоял король. Мелькнуло искажённое от ненависти лицо Главного Сборщика Улыбок.

Застывшим, остановившимся взглядом король смотрел на опустевший сундук.

— Ах!.. — тихо сказал король и выронил из дрожащих рук чёрную колбу, от которой во все стороны разлетались мертвенные, мрачные лучи.

Счастливый, торжествующий смех рвался вверх с площади.

Король, бледнея, попятился, вздрагивая и растерянно озираясь.

Но смех настигал его, ликующий и свободный.

Король не выдержал и, зажав уши руками, со стоном ужаса выбежал из зала. Стража, слуги, придворные, словно подгоняемые волнами смеха, бросились вслед за ним.

— Обопрись на меня, не бойся, Глазастик! — послышался за окном голос Вихрика. — Подумаешь, летать! Что тут такого?

Мимо окна, плавно опускаясь, летела Глазастик.

Она испуганно улыбалась. От улыбки лёгкое сияние порхало вокруг её лица.

— Боюсь! Держи меня, Вихрик! — лепетала она. — Ой, разобьюсь! Ещё как далеко до земли!

— Какая ты стала тяжёлая, ф-фу! — отдувался невидимый Вихрик. — Никаких ветреных сил не хватит!

— Что-то щекочет усы! — заметил кот Васька. — Кажется, это моя улыбка! Пожалуй, это мур! Даже несомненно.

— Ниточка, скорее на площадь! — крикнул Трот.

Волшебник Алёша подхватил кота Ваську на руки. Они побежали пустыми залами, удивляясь, что никто не попадается им навстречу, никто не пытается их задержать.

Во дворце было тихо и пустынно. Только носовой платок, обшитый тонким кружевом, лежал на блестящем полу.

Волшебник Алёша выбежал из дворца, остановился на верху лестницы, ступени которой веером спускались на площадь, и не узнал города.

Лучи солнца пробились сквозь редеющие облака и позолотили каждую розу-снежинку, отчего весь воздух засверкал и заискрился.

На нижней ступени лестницы стоял молодой скрипач с седыми волосами, и мелодия жизни и освобождения вдохновенно лилась из-под его смычка.

Он не сводил счастливых глаз с девушки, стоявшей рядом. Это была кружевница Миэль.

Миэль глубоко вздохнула, словно пробуждаясь от тяжёлого сна. Она опустила руку, прижатую к щеке и крепко стиснутую в кулачок. Лёгкий красный след остался на нежной коже.

— Неужели?.. — растерянно улыбнулась Миэль, с трудом распрямляя затёкшие пальцы. — Это было так страшно: ветер и пустота…

— Как долго ты летала, как долго длилась смерть… — шептали губы скрипача.

Волшебник Алёша увидел улыбающуюся тётушку Ох, а рядом с ней Глазастика.

Глазастик подпрыгивала на месте и, не переставая, смеялась. И от этого смеха и лучей солнца её юбка стала голубой и пышной, и теперь была похожа на перевёрнутый цветок колокольчик.

— Тётушка Ох, посмотри, как я улыбаюсь! — без конца повторяла Глазастик. — А улыбка не потеряется? А во сне её никто у меня не отнимет? Тётушка Ох, я правильно улыбаюсь?

— Родная моя, — сказала тётушка Ох. — Ты чудесно улыбаешься! Но посмотри, посмотри! Вон старый фонарщик. Он всегда зажигал фонари на нашей улице, и когда у него было хорошее настроение, они становились разноцветными. Как я грустила, когда он улетел. Но теперь он вернулся. А вон тётушка Крем! Забыла, какие она пекла пирожные? Она тоже вернулась. Все возвращаются!

— А я ещё умею смеяться! — не умолкала Глазастик. — И я теперь могу дружить с Вихриком, правда?

— Правда, правда, правда!.. — послышалось откуда-то сверху. — Глазастик будет дружить со мной! Поэтому я не улетел с королевой Ветреницей!

Мелькнули вечно беспокойные руки Вихрика. На этот раз они освободили тонкое кружево, привязанное к руке скрипача, с которым он не расставался с тех пор, как улетела Миэль.

Кружево полетело над площадью, свиваясь кольцами и распускаясь, и казалось, волны смеха поднимают его и несут.

Катя услышала звук шагов и оглянулась. Позади неё в высоких дверях стоял Побегушка.

Побегушка сбросил вниз с лестницы поднос, и тот с грохотом заскользил вниз по ступеням, подскакивая и блестя.

— Слышала мои шаги, Тс-с? — крикнул он. — Теперь я не улечу!

Внизу на площади старый актёр читал детям весёлые стихи. А птицы, наклевавшись вкусных крошек, которые им кидали из окон старушки, теперь смирно сидели на ветках и с почтением слушали мудрую Кукушку. Для такого случая она позволила себе на время покинуть свои часы.

— Неплохо бы перекусить, — облизнувшись, сказал кот Васька. — Обедать, между прочим, пора, а не смеяться.

— А где же король, где все придворные, стража? — оглядываясь, спросил волшебник Алёша.

— Вы ничего не знаете? — удивился Побегушка и тут же звонко рассмеялся. — Что было! Я спрятался за креслом и всё видел. Король закричал королеве Ветренице: «Они улыбаются! Я не могу слышать их смех! Я боюсь их улыбок! Скорее унеси меня отсюда!..» Королева Ветреница завернула его в свои волосы, обхватила рукой и полетела. Остальные уцепились за её плащ, а кто не успел, побежал следом. А король ещё твердил на лету: «Мне холодно, холодно, теперь я, наверно, никогда не согреваюсь… Простужусь». Но тут они скрылись из глаз, и это всё.

— Что ж, пожалуй, это наилучший выход, — задумчиво сказал волшебник Алёша. — Как вы считаете? О, несомненно…

А внизу на площади тётушка Ох попеременно целовала то Ниточку, то Глазастика, то опять Ниточку.

— Я смастерю такой замок на воротах в страну королевы Ветреницы, что король никогда не сможет его открыть, — сказал Трот.

— А он и не захочет, — убеждённо сказала тётушка Ох. — Потому что он трус и ничтожество. Побоится!

Из дворцовых дверей бочком вылез джинн. Он словно покрылся пятнами ржавчины. Он двигался с трудом, в его глазах застыла тоска. С видом побитой собаки он робко приблизился к волшебнику Алёше.

— О мой старый повелитель! — Джинн виновато хлюпнул носом. — Позволь мне снова быть твоим верным рабом. Я согласен на всё. Пусть моим пристанищем станет кофейник, крынка для молока, всё, что ты прикажешь. Я согласен жить в бутылке от кефира. Лишь бы только я мог ещё раз услышать столь бесценные слова: «Слушай и повинуйся!»

— Бессовестный! — Волшебник Алёша в сердцах оттолкнул громадную руку джинна. — Не ждал я от тебя такого.

— А может, это был не я? — с надеждой спросил джинн. — Может, это был какой-нибудь другой джинн?

Но по укоризненному взгляду волшебника Алёши он всё понял и с сокрушённым стоном опустил голову.

А между тем скрипка всё пела и пела. И все люди на площади взялись за руки, и весёлый хоровод праздничных лиц и улыбок закружился по площади.

Мимо волшебника Алёши, шатаясь, прошёл Мираклюс.

Казалось, он ещё постарел за это время, сгорбился, стал ещё меньше ростом.

Он шёл и тихо звонил в маленький колокольчик. Наклоняя голову, прислушивался к этому звону и снова звонил.

— Они все улыбаются, все, кроме меня. Вот моя улыбка, вот она… Она навсегда осталась золотым колокольчиком. Когда я позвоню в колокольчик, все будут знать, что я улыбаюсь. Но теперь я понял: если люди, слушая музыку, не могут растроганно улыбнуться, музыка для них умирает.

Мираклюс медленно сошёл со ступеней, и с каждым шагом удалялся и угасал звон его колокольчика.

— Пойдём, Тс-с! — нетерпеливо потянул Катю за рукав Побегушка. — Пойдём и мы туда, на площадь. Там весело!

— Я бы с удовольствием… — Катя неуверенно оглянулась на волшебника Алёшу. — Но нам, наверно, уже пора домой.

— Давно пора, — откликнулся кот Васька.

— Это твоё «домой» где-то очень далеко, — огорчился Побегушка. — Я вижу это по твоим глазам. Но ты вернёшься, Тс-с? Я теперь умею говорить «до свидания», не только «прощай».

— Не знаю… — Кате было больно смотреть на Побегушку, на его поднятое к ней опечаленное лицо.

— Оставайся с нами, Тс-с! — с безнадёжной мольбой попросил Побегушка. — Неужели я больше тебя никогда не увижу!

— Вряд ли, малыш. — Волшебник Алёша ласково погладил Побегушку по спутанным, длинным, как у девочки, волосам. — По правде говоря, вряд ли… Но если ты захочешь, ты можешь думать о ней, помнить её. А это тоже немало. Ты поймёшь это, мой мальчик, когда вырастешь.

Побегушка, поминутно оглядываясь на Катю, стал спускаться по мраморной лестнице. Постепенно шаги его становились всё быстрее. Он побежал вниз по ступенькам. А там, на площади, Глазастик схватила его за руку, и он исчез в общем мелькании, движении и музыке.

И Катя почувствовала, что и Побегушка, и все те, кто были на площади, и Глазастик, и Ниточка, и Трот как-то далеко от неё и уходят всё дальше. Словно невидимая глазу стена выросла между ними.

— А нам действительно пора. — Волшебник Алёша устало вздохнул. — Сейчас я достану свой волшебный мел. А нарисовать ключ можно на любой двери. Ну вот хотя бы на дверях дворца. Это минутное дело. Хотя, по правде говоря, эта дверь мне почему-то категорически несимпатична…

Волшебник Алёша сунул руку в карман, вдруг замер и приоткрыл рот. Нахмурился, потом растерянно моргнул. Он принялся быстро-быстро шарить по всем карманам, бестолково и лихорадочно ощупывая каждый карман по нескольку раз.

— Ну, скоро, что ли, — зевнул кот Васька.

Катя с беспокойством смотрела на изменившееся лицо волшебника Алёши.

— Я просто не знаю… Растяпа и бездарь. Как я мог, не понимаю? Но, к сожалению, более того, можно сказать, к прискорбию… И я ещё смею называть себя волшебником после этого? О лентяй, трижды лентяй!

— Что? — холодея, спросила Катя.

— Да, это так. Я забыл волшебный мел у себя в комнате, на столе, — в отчаянии сказал волшебник Алёша, хватаясь за голову. — Что я натворил?

— И мы теперь не сможем?.. — еле слышно выговорила Катя. — А мама?..

Джинн, о котором волшебник Алёша и Катя давно успели забыть, рухнул на колени.

— Позволь, о мой старый повелитель, мой единственный из единственных, позволь мне исполнить это твоё желание, — взвыл джинн. — Я в мгновение ока принесу тебе волшебный мел, который ты забыл на своём трижды благословенном письменном столе. Только скажи мне заветные: «Слушай и повинуйся!»

— Слушай и повинуйся! — с бьющимся сердцем сказал волшебник Алёша.

— Слушай и повинуйся! — с бьющимся сердцем сказал волшебник Алёша.

— Конечно, джинн без волшебного сосуда… — засомневался джинн. — О, меня устроил бы любой сосуд, самый ничтожный. Лишь бы не нарушать вековых традиций, мне это так тяжко.

— У меня ничего нет! — растерянно сказал волшебник Алёша. — Разве что вот: пустой спичечный коробок.

— О повелитель, сойдёт и спичечный коробок! — возликовал джинн. — Пусть мне будет там тесно и неудобно. Но всё равно. Теперь у меня снова есть волшебный сосуд и возлюбленный повелитель!

— Слушай и повинуйся, джинн! — дрогнувшим голосом сказал волшебник Алёша. — Немедленно принеси мне кусок мела, который я забыл на своём письменном столе!

Джинн гулко стукнул лбом о мраморные ступени, охнул, потёр лоб и в тот же миг исчез.

Прошли короткие секунды, и вдруг перед волшебником Алёшей, возникнув неизвестно откуда, словно сгустившись из наступивших сумерек, появился его старый, такой знакомый книжный шкаф.

От него повеяло домашним теплом и уютом. Слабо блеснули полустёртой позолотой древние переплёты волшебной энциклопедии. За стёклами виднелись столько раз читанные любимые книги.

Из-за шкафа высунулась ручища джинна. На огромной ладони с вековыми мозолями лежал маленький кусочек мела.

Маленький, но спасительный.

— Ну, скоро ты, пушистый Алёша? Обед пропустили, так хоть поужинать! — Кот Васька потёрся о ногу волшебника Алёши.

Волшебник Алёша дрожащей рукой нарисовал ключ на знакомой дверце.

— А попрощаться? — напомнила ему Катя. — Глазастик, Ниточка, Побегушка…

— Их нет, дитя моё. Все разошлись, и площадь пуста, — ласково сказал волшебник Алёша. — Потому что мысленно мы с тобой уже дома. А сказка пойдёт без нас своим чередом. Мы сделали для них всё, что могли. Ведь правда?

Катя оглянулась и увидела, что сумерки окутали город и площадь опустела. Только тоненькая фигурка мальчика в слишком тесной курточке, удаляясь, пересекала площадь.

На улицах горели разноцветные фонари, и от этого сугробы снега тоже казались разноцветными. Во всех окнах весело приплясывали огоньки свечей. И вместе со светом, рисовавшим на синем снегу золотые окна, лились весёлые, счастливые голоса и смех.

Волшебник Алёша озабоченно оглянулся на джинна.

— Смотри не забудь мой книжный шкаф здесь, в сказке. Он мне совершенно необходим. Я не смогу работать без своих книг. Просто не смогу. Слышишь?

— О повелитель, конечно, не забуду! — с обидой проворчал джинн. — Вечно ты придираешься к своему верному и преданному слуге.

— Поговори ещё у меня! — погрозил ему пальцем волшебник Алёша.

Джинн, угодливо изогнувшись, приоткрыл дверцы шкафа.

Они заскрипели привычно, знакомо.

Волшебник Алёша покрепче прижал к себе кота Ваську, потянул Катю за руку.

Катя изо всех сил зажмурилась и шагнула куда-то в пустоту, куда тянул её за собой волшебник Алёша…

— Ну, долго ты будешь стоять так, с закрытыми глазами? — услышала Катя голос волшебника Алёши.

Катя открыла один глаз, потом второй.

Она была в комнате волшебника Алёши. Книжный шкаф, как всегда, стоял в углу и казался таким же старым и немного запылённым.

Всё было точно таким же, и волшебный мел лежал на уголке письменного стола.

Кот Васька понюхал ножку кресла, лениво потянулся и отправился на кухню.

Оттуда донёсся его довольный голос:

— Молоко ещё не скисло! Напьюсь молока и пойду во двор, ладно, пушистый Алёша? Потом не говори, что я ушёл, не спросясь… А в сказке молоко не такое! Водой они его, что ли, разбавляют?

Катя поморгала глазами.

— Приснилось? — недоуменно спросила она.

Волшебник Алёша молча покачал головой и указал на длинный кусок тончайшего кружева, обвившийся вокруг Катиной руки. Кружево мерцало и переливалось. Оно казалось чуть голубоватым и было похоже на цепь узорных снежинок.

— Миэль… — прошептала Катя.

— Ах да! Ведь, уходя, я остановил время! — воскликнул волшебник Алёша, открывая дверцы старинных часов и указательным пальцем подталкивая маятник. — Какой я, однако, рассеянный! Время не любит стоять без особой нужды…

— Дядя Алёша! — позвала Катя. — Посмотрите!

На письменном столе рядом с недопитым стаканом ещё не остывшего чая лежал рисунок Васи Вертушинкина.

На рисунке, по площади сказочного города, словно подхваченный танцем, кружился хоровод празднично одетых людей.

Катя увидела весёлую большеглазую девочку с ресницами длинными, как сосновая хвоя, в пышной голубой юбке. Улыбающуюся девушку с золотыми волосами, юношу в старом плаще, сероглазого мальчика…

— Как вы считаете, друзья мои, — сказал дядя Алёша, разглядывая рисунок, — уж не записать ли мне всю эту совершенно невероятную историю? Пожалуй, ещё никогда со мной такого не случалось. Мне кажется, ребятам будет интересно узнать о наших приключениях. Как вы считаете? О, несомненно…

— Ой, правда, конечно, интересно! — Катя радостно захлопала в ладоши.

— Зачем тебе попусту тратить время, о повелитель? — уныло отозвался из угла джинн.

— Боишься, что другие джинны узнают? — прищурился волшебник Алёша. — Да ведь джинны читать не умеют. Так что можешь не беспокоиться.

А теперь давай тихо-тихо закроем эту книгу.

Волшебник Алёша сел за стол и углубился в работу. Не будем ему мешать!

175
+156
19
id datеtime user_name message
22623287Арсений Александрович БурмашевСтиль у этой сказки необычный
21173595Ксюша МорозоваЗамечательная, чудесная и добрая сказка- моя любимая с самого детства! Читаю ее уже 35 лет,- сначала себе, потом всем детям по очереди. Прекрасная история
18262173Екатерина ЯнушкевичЧудесная сказка! Нам с внуком очень понравилась!

Похожие сказки