Было, да и не было ничего — жил один очень богатый и очень скупой человек. Было у него видимо-невидимо скота и дома всякого имущества не счесть.
А он от скупости и не ест, и не пьет. И жену с детьми голодом морит. Пастухов не держит — боится, как бы не закололи, не съели пастухи овец, сам и пасет свои стада.
Случился в той стране падеж скота, а он и тут жалеет заколоть хоть одну овцу, так весь скот и погиб впустую. Ни соседа, ни дальнего гостя в доме его не увидеть.
Вот однажды гонит этот скупой в поле овец. Видит — бежит волк, несет маленького чертенка.
Пожалел скупой чертенка, перебежал дорогу волку, сорвал с плеч ружье и выстрелил. Бросил волк чертенка и убежал, а чертенок и говорит:
— Раз ты меня спас от смерти, пойдем к моим родителям. Они тебя отблагодарят.
Не отстает чертенок, уговаривает скупого. Что делать — оставил тот своих овец мальчишке-подпаску, сам пошел с чертенком.
Бежит чертенок, еле поспевает за ним скупой. По таким скалам отвесным карабкается, ползет, что уж из сил выбился, падает, а чертенок знай подталкивает, тащит, не дает покоя.
Карабкаются они, ползут, и не рад уже скупой, что увязался за чертенком — не завел бы, проклятый, куда, не сгубил бы.
А чертенок все бежит да подгоняет его, сам наставляет:
— У моих родителей много богатств, они тебе будут давать видимо-невидимо золота да серебра, а ты, знай, не бери, говори: отдайте мне только мое добро.
Добрались наконец до чертова жилища.
Рассказал чертенок, как его волк уносил и как этот овцевод его вызволил и от смерти спас.
Обрадовались черти, приняли скупого, завели его в дом, ввели в одну комнату, полную серебра и золота и всякого богатства, и говорят:
— Вот, сынок, выбирай, что хочешь. Набирай, неси, сколько унесешь.
Так и зашлось сердце у скупого, хочет он броситься, насовать по карманам да за пазуху это добро, а чертенок мигает ему — не бери, мол, требуй свое.
— Бери, — говорят черти, — забирай, сколько хочешь.
Мучается скупец, не знает, как быть, молчит, звука не издает.
— Забирай же, чего ты ждешь? — говорят черти.
Нет, молчит скупец, не берет ничего, смотрит на чертенка.
— Чего же ты хочешь? Скажи, — все исполним, ничего для тебя не пожалеем.
— Отдайте мне собственное мое добро,— выговорил, наконец, скупой.
Не понравилось это чертям. Зашумели они, зашушукались, да уж что делать. Подошел черт к скупцу и толкнул его разок в шею.
Споткнулся скупец и выронил изо рта уздечку, а черт вздохнул, взял ее и припрятал.
Словно прозрел вдруг скупой, огляделся — что со мной и как я попал сюда? Смотрит на себя, а он и бос, и гол, весь в лохмотьях. Устыдился овцевод, даже перед чертями совестно за себя стало.
Повернулся и пошел восвояси.
Идет, думает. Вспомнил семью, вспомнил, как и жену и детей морил голодом да холодом. И стыдно и больно ему. Только сейчас понял, как своей скупостью напрасно терзал и себя, и родных.
Пришел к своим стадам. Велел мальчишке-подпаску зарезать хорошего барана, послал домой мяса. Велел сказать жене, чтоб послала ему одежду, что есть получше.
Сам послал человека в город накупить одежду для своей семьи. И домой не идет, стыдится показаться таким оборванцем.
Радуются жена и дети, дивятся, точно подменил кто человека.
Поехал он домой, зажил счастливо.
Вот так-то не досталось его добро чертям, а пошло самому хозяину да его семье на пользу.
