Хотя в этой сказке будет рассказано об очень высоких особах из королевского рода, мы начнём её с того, как два поварёнка жаловались друг другу на главного повара королевской кухни. Он обижал их с первого дня, как только они поступили в его распоряжение.
Прежде всего, он отказался называть их именами, которые дали им родители. Одного он величал Ватрушкой, а другого, Гороховым Стручком.
Пользуясь тем, что главный повар ушёл заказывать продукты, они облегчали свою душу, делясь обидами и огорчениями. Ведь им приходилось с утра до вечера работать: мыть посуду, чистить овощи, приводить в порядок кухню, до блеска начищать ножи, вилки, ложки, подметать сор. Да разве можно перечислить все их обязанности! А им, как и всем мальчишкам их возраста, хотелось побегать, поиграть в разные игры, погонять мяч...
– Дядюшка главный повар, чтоб ему потерять аппетит, – вздыхая, сказал Ватрушка, – заставил меня ощипать дюжину индеек!
– Да и мне пришлось не легче, – вздохнул Гороховый Стручок, – видишь, какую огромную кучу ножей, вилок и ложек этот бочонок пива заставил меня вычистить!
– Хорошо, что мы с тобой придумали сочинять песенки, – сказал Ватрушка, – всё-таки какое-никакое развлечение.
– Это я придумал! – сказал Гороховый Стручок.
– Давай споём! – предложил Ватрушка. И поварята запели:
Нас, двух весёлых поварят,
Всегда лишь то касается,
Что люди скрыть от нас хотят,
О чём молчать стараются.
А мы все знаем обо всех,
Кто вор, кто врал, кто честен,
И даже самый тайный грех
Нам хорошо известен.
Мы знаем, кто и где крадёт,
Когда, в каком количестве,
Как надувает наш народ
Король, его величество.
Секретов нет для поварят,
Умеют всё выведывать.
Но мы молчим, нам не велят
Болтать о чём не следует.
И так всегда везде вдвоем,
Где только можно нос суём,
Недаром люди говорят,
Что нет дотошней поварят.
– Тихо! – сказал Ватрушка. – Я слышу чьи-то шаги.
На кухню вошла гофмейстерина, оглянулась, ища повара. К ней подкрался шут и громко хлопнул в ладоши у неё над ухом. Она странно вскрикнула и упала ему на руки. Поварята рассмеялись, радуясь неожиданной потехе.
– Ах, мне дурно! – закричала гофмейстерина. – Моё сердце!
– Куд-куда изволили спешить, моя прелесть? – спросил её шут.
– А, это вы! – закричала возмущённая гофмейстерина. – Конечно, кому другому может прийти в голову такая дурацкая выходка! Вы круглый, безнадёжный дурак, милостивый государь!
Шут хитро прищурился и запел:
Меня все люди, с кем знаком,
Считают круглым дураком,
А я, ну право, это смех,
Я во дворце умнее всех!
– Замолчите! – топая ногой, закричала гофмейстерина. – Если бы не король, которому вы втёрлись в милость...
Вкруг солнца вертится земля,
И это миру ясно!
А шут – любимец короля,
И спорить с ним опасно! —
насмешливо пропел шут.
– И как только король терпит его, – сквозь зубы прошептала гофмейстерина, – не понимаю, где у некоторых людей глаза!
С этими словами она ушла, шут побежал за ней.
А мы оставим королевскую кухню и перенесёмся в королевский тронный зал.
Здесь разгуливают в ожидании королевской четы придворные дамы, придворные кавалеры, гофмейстер, сюда же пришла и гофмейстерина.
– Говорят, на сегодняшнем балу будут знатные чужеземцы, – сказала первая придворная дама.
– О да! – откликнулся придворный кавалер. – Три принца – сыновья королей граничащих с нашим королевством стран.
– Я видела случайно одного из них, – томно произнесла вторая дама, обмахиваясь веером, – он так красив! Его сопровождала богатая свита.
– И я видел второго, – любезно произнёс, склоняясь, кавалер. – Принц ехал в золотой карете, в сопровождении отряда конных слуг.
– А третий? – спросила четвёртая дама. – Его никто не заметил?
– Я видела его, – отозвалась третья дама. – Ах, вы даже не поверите. Он шёл... пешком, в сопровождении единственного старого слуги! Позор!
– Да, уже вряд ли он заслужит благосклонность принцессы, – предположил гофмейстер.
– У принцессы такой тонкий вкус! – сообщила первая дама.
– Принцесса обожает механические игрушки – это оригинально! – сказала вторая дама.
– Да, да! – подхватила третья дама. – Наша милая принцесса – она ещё такой ребёнок!
– Мне лестно слышать ваши отзывы о моей воспитаннице принцессе, – натянуто улыбаясь, проговорила гофмейстерина.
Гофмейстер вышел из зала, через несколько минут вернулся и торжественно произнёс:
– Их величество король, королева и наследная принцесса!
Все придворные встретили королевскую семью низкими поклонами.
– Рад, рад, что вижу вас всех, – отрывисто бросал король, усаживаясь на трон. – Чувствуйте себя как дома!
– Это уже слишком, ваше величество, – недовольно вполголоса сказала королева. – Они должны помнить, что находятся не где-нибудь и уж во всяком случае не у себя дома, а в королевском дворце.
Не обратив никакого внимания на упрек супруги, король оглядывался по сторонам, ища своего шута.
– Шут, – негромко сказал король, – ты где, дурак?
– У ваших ног, ваше величество, – ответил шут и уселся на ступеньку трона у ног короля.
– Что бы ещё сказать нашим подданным? – тихо спросил у него король.
– Скажите им, ваше величество, «Веселитесь, танцуйте», мол...
– Веселитесь, танцуйте, мол, – громко сказал король. – Нет, «мол» не надо, это шутка!
– Король так остроумен! – восхитилась первая придворная дама.
– Ну что ещё сказать, шут? – тихо спросил король.
– Скажите им, ваше величество, – усмехнулся шут, – «Только не сплетничайте и не перемывайте друг другу кости».
– Вот! Вот! – подхватил король и громко сказал: – Веселитесь, только не повесничайте и не зазывайте друг друга в гости. А впрочем, делайте что хотите!
– Ах, ваше величество! – с досадой прошептала королева. – Так нельзя, вы нарушаете этикет.
Королева высоко подняла голову и надменно обратилась к придворным:
– Вы можете веселиться, танцевать, но не должны забывать, что вы удостоились чести находиться не где-нибудь, а в тронном зале королевского дворца.
В зал вошёл гофмейстер и торжественно провозгласил:
– Ваше королевское величество! Прибывшие из соседних стран наследные принцы просят вашего разрешения присутствовать на балу.
Принцесса захлопала в ладоши и весело закричала:
– Принцы! Зовите их скорей! Ну что вы стали? Вам говорят – скорей!
– Принцесса! – в ужасе прошептала гофмейстерина. – Опомнитесь! Можно ли так...
– Хорошо же вы воспитываете нашу дочь, сударыня! – зловещим шёпотом сказала королева.
– О, ваше величество, – обратился шут к королеве, – стоит ли сердиться? Принцесса так непосредственна!
– Такая милая детская непосредственность, – умилилась вторая дама.
– Ну что же вы стоите! – возмутился король, обращаясь к гофмейстеру. – Ведь сказано вам – приглашайте принцев.
Гофмейстер, пожав плечами, вышел из зала. Король наклонился к шуту и тихо спросил:
– Как ты считаешь, шут, что бы мне сказать принцам?
– Приветствуйте их, ваше величество, проявите гостеприимство, – ответил шут, – скажите, что рады видеть их в нашем королевстве!
– Хороший совет, – одобрил король. – Даю слово, я награжу тебя.
Шут рассмеялся и пропел:
Какие сладкие слова!
Моя кружится голова.
Пятнадцать долгих лет подряд,
Я жду обещанных наград.
Вошёл гофмейстер и торжественно провозгласил:
– Его высочество наследный принц страны Острогории – Христиан.
Зазвучала тихая мелодичная музыка, и в зал вошёл принц Христиан, окружённый богато одетой свитой.
– Ax! Брюнет! – восторженно воскликнула принцесса.
– Ваше высочество! – прошипела возмущённая гофмейстерина. – Умоляю вас воздержаться от подобных восклицаний.
Принц Христиан поклонился королю и королеве и, подойдя к принцессе, встал на одно колено и поцеловал протянутую ему руку принцессы.
– Его высочество наследный принц страны Фонфаренции – Олаф, – торжественно объявил гофмейстер.
Снова зазвучала музыка, и в зал в сопровождении свиты вошёл принц Олаф.
– Шатен! – воскликнула принцесса. – Ещё лучше!
– О, принцесса! – простонала гофмейстерина. – Вы меня убиваете!
Королева посмотрела на старуху гофмейстерину взглядом, который мог бы соперничать с взглядом ядовитой змеи, устремлённым на свою жертву. Принц Олаф почтительно поклонился королю, королеве и принцессе. Он было открыл рот, чтобы произнести приветствие, но гофмейстер перебил его, громко объявив:
– Его высочество принц страны Синегории – Хрустальд.
В зал вошёл принц Хрустальд. Он был строен, изящен и красив. Улыбнувшись, что сделало его ещё более привлекательным, он поклонился королевской семье. Сопровождал его старый слуга Ионас.
Золотистые кудри Хрустальда так понравились принцессе, что она опять захлопала в ладоши и закричала:
– Блондин! Блондин! Блондин!
– О, принцесса, – простонала бедная гофмейстерина.
– Теперь я вижу, чему вы учите нашу дочь, – едва сдерживая гнев, прошипела королева.
Король же, наклонившись к шуту, тихо сказал:
– Этот принц из Синегории... Я никогда не слышал о такой стране, а ты?
– О, ваше величество, – ответил шут. – Это маленькая страна, открыта она недавно, её, наверное, не успели нанести на карту. Не удивляйтесь, иначе прослывёте невеждой.
– А что мне сказать этим принцам? – спросил король.
Шут приподнялся и что-то прошептал на ухо королю. Король одобрительно кивнул головой и величаво произнёс:
– Мы рады видеть вас, доблестные сыновья моих соседей королей. С какой целью посетили нас, благородные принцы?
– Мудрейший государь, – поклонившись королю, начал Христиан. – Много путешествовал я по жарким и холодным странам, изучая нравы и обычаи народов, но нигде и никогда ни об одной девушке не слыхал я столько лестных отзывов, как о вашей несравненной дочери. Я отправился сюда, чтобы стать самым счастливым или самым несчастным человеком на свете.
– Ясно! – сказал король. – Ну а вы, любезный принц Олаф, прибыли к нам с этой же целью?
– О да, выше величество: слухи о красоте, уме, прекрасном воспитании принцессы достигли и нашего королевства. Я тоже приехал искать своё счастье... Сознаюсь, что, увидев принцессу, я убедился, что она прекраснее, чем я воображал в своих мечтах о ней, – сказал принц Олаф.
– Так, так, – сказал король. – Не эта ли причина привела к нам и вас, любезный принц Хрустальд?
– Эта, – ответил Хрустальд, поклонившись королю.
Король немного помолчал, не зная что сказать, и, как всегда, обратился за помощью к шуту.
– А что теперь сказать им? – тихо спросил он шута.
– Скажите им, ваше величество, что тот, кто приехал искать руки вашей дочери...
– А ты уверен, что руки? – усомнился король.
– Ну не ноги же! – усмехнулся шут. – Именно руки. Так вот, не считают ли они, что старинный обычай дарить невесте подарок...
– Понял, понял! – перебил его король и громко добавил: – Мне все ясно, благородные принцы. Скажите мне вот что... Путешествуя по разным странам, не заметили ли вы такого обычая: сватаясь, жених подносит своей избраннице подарок. Обычай старинный, но очень трогательный.
– Я привёз принцессе подарок, – сказал Христиан. – Я уважаю старинные обычаи и, если принцесса любит заводные игрушки...
– Я обожаю заводные игрушки! – воскликнула принцесса.
– О, тогда я счастлив! – в тон ей воскликнул и Христиан.
– Я тоже привёз принцессе подарок. И тоже очень большую заводную игрушку, – произнёс немного раздосадованный принц Олаф.
– Ну а вы, любезный принц Хрустальд? – спросила королева. – Вы тоже уважаете старинные обычаи?
– Да, – ответил Хрустальд.
– И привезли принцессе подарок? – спросил король.
– Да, ваше величество.
Олаф и Христиан переглянулись с тревогою в глазах.
– Взгляните-ка на дам, ваше величество, – сказал шут. – Они просто сгорают от любопытства.
– Я? – удивилась первая дама. – Ну нисколечко!
– Мы тоже нисколечко! – хором сказали вторая, третья и четвёртая дамы.
– Все знают, что я не совсем любопытна, – произнесла невеста.
– Истинная правда! – воскликнул шут. – Наша наследница настолько нелюбопытна, что ни разу в жизни не заглянула в книжку!
– Разрешите, ваше величество, – учтиво проговорил принц Христиан, – внести подарок?
– Если вам так уж не терпится... пожалуй, внесите!
Принц Христиан хлопнул в ладоши. Один из его придворных вышел из тронного зала, все нетерпеливо ждали. Через минуту придворный возвратился, неся в руках небольшой ящичек, покрытый расписным шёлковым платком. Принц Христиан взял этот ящичек, поставил его на столик и сдёрнул с него платок.
– Ларчик! Чудесный ларчик! – восторженно закричала принцесса.
– Золотой ларчик! – подхватила первая придворная дама. – И сколько на нём драгоценных камней!
– Откройте! – нетерпеливо потребовала принцесса. – Откройте сейчас же! Я приказываю! Ну что вы стоите, как...
– Простите, принцесса, – прошептал принц Христиан, – но этот ларчик не открывается. У него другой секрет. – С этими словами он вынул из кармана камзола золотой ключик, вложил его в замочную скважину и несколько раз повернул в ней ключик.
Зазвучала нежная мелодичная музыка.
– Это музыкальная шкатулка, – тихо сказал Христиан. – Я надеялся, что...
– Ах, какая прелесть! – перебила его принцесса. – Заведи шкатулку и слушай. Это вам не соловей в клетке, хочет он – щёлкает, а не захочет, так и не заставишь... Я очень довольна. Мне нравится ваш подарок.
– Я счастлив, принцесса, – сказал принц Христиан. – Не соблаговолите ли вы потанцевать со мной под эти звуки?
– С удовольствием, принц, – вставая, ответила принцесса, подошла к Христиану и подала ему руку.
Музыкальная шкатулка заиграла танцевальную музыку. Принцесса с Христианом начали танцевать. За ними пустились в пляс придворные дамы с кавалерами. Королева, улыбаясь, слегка похлопывала в ладоши. Король смеялся. Принц Христиан был в восторге оттого, что угодил капризной принцессе, а принц Олаф не веселился – он волновался, хмурил брови, кусал губы и сжимал кулаки. А как себя вёл принц Хрустальд? Он был спокоен.
Когда танец закончился и музыкальная шкатулка перестала играть, Олаф поклонился королю и попросил разрешения внести свой подарок. Король милостиво разрешил.
Олаф хлопнул в ладоши. Двое из его свиты вышли и скоро вернулись с закутанной в шёлковую ткань большой, в человеческий рост, куклой. Они поставили её на ноги. Олаф подошёл и сдернул с неё шёлковую ткань. Все окружили куклу.
– Что это? Что это такое? – закричала принцесса.
– Это, с вашего позволения, принцесса, – ответил Олаф, – кукла – большая механическая игрушка.
– Не может быть! – воскликнула принцесса. – Она... она как живая!
– Какой необычайно свежий цвет лица! – восхитилась первая придворная дама.
– Чудесные кудри! – подхватила вторая дама. – Наверное, они из самого тонкого шёлка!
– Мастер постарался на славу, – заявил принц Олаф.
– И что она всегда вот так стоит неподвижно? – спросила принцесса.
– О нет, ваше высочество! – воскликнул Олаф. – Она умеет петь и танцевать. Разрешите, я её заведу?
И, не дожидаясь разрешения принцессы, Олаф огромным ключом что-то покрутил на спине куклы. Она сделала несколько жестов руками, повертела головой и запела:
Ключом заведи, и скоро я
Оживу и пойду плясать.
Я куколка фарфоровая,
Искусней меня не сыскать.
Пылает лицо румянцем,
А волосы – как лён.
Меня увидишь в танце
И будешь навек влюблён.
Ах, в том, что я красавица,
Меня уверяет свет,
Но только многим не нравится,
Что сердца у куколки нет.
Нет сердца? Ну что ж, не спорю,
Моё дело плясать и петь,
А с сердцем так много горя.
Что лучше его не иметь.
Хоть песенок знаю много,
Но больше мне петь нельзя.
Меня не судите строго,
Окончен завод, друзья!
Кукла замолчала и поникла головой.
– Ах, как чудесно! – воскликнула принцесса. – Наверно, ни у одной принцессы в мире нет такой забавной куклы!
– Это именно так, ваше высочество, – галантно поклонился ей принц Олаф.
– Какая необыкновенно искусная работа! – восхитилась первая дама.
– Вот это мастерство! – подхватил кавалер.
– Это шедевр! – закатывая глаза от восторга, пролепетала вторая придворная дама.
Королева обвела их насмешливым взглядом и обратилась к принцу Хрустальду.
– Любезный принц Хрустальд, – ласково сказала она. – Вам теперь будет трудно удивить нас.
– Любезный принц Хрустальд, – ласково сказала она. – Вам теперь будет трудно удивить нас.
– Но я не собирался удивлять вас, ваше величество, – спокойно ответил Хрустальд.
Все в недоумении уставились на него, а он хлопнул в ладоши. Вошёл его старый слуга Ионас, неся в руках какой-то предмет, покрытый тканью. Хрустальд взял этот предмет, поставил его на столик рядом с музыкальной шкатулкой и сдёрнул с него ткань.
– Это... розы? – неуверенно сказала принцесса. – Розовый куст... до чего же они здорово сделаны!
– Самое удивительное в том, что они чудесно пахнут! – воскликнула первая дама.
– Какой чудесный аромат, – мечтательно протянула королева. – С утра у меня была ужасная мигрень, но едва я вдохнула запах этих роз – всё прошло!
– Обратите внимание на лепестки, – попросила гофмейстерина. – Они сделаны из тончайшего бархата!
– Эта вещица сработана ещё тоньше, чем музыкальная шкатулка и поющая кукла, – заметил гофмейстер.
Принц Христиан и принц Олаф тревожно переглянулись.
– Я бы хотел знать имя мастера, изготовившего такую тонкую штучку, – сказал король. – Я бы сделал ему большой заказ.
– Я должен объясниться, – смущённо ответил Хрустальд. – Вы все ошибаетесь, господа. Эти розы не искусственные, они живые. Я сам вырастил этот куст для своей невесты. Эти розы обладают волшебным свойством, они...
Но ему не дали договорить. Все возмущённо ахнули разом и прервали Хрустальда.
– Какая неслыханная дерзость! – возмутилась первая дама.
– Да как вы осмелились! – злобно топнула ножкой принцесса.
– Небывалый скандал в королевстве! – задыхаясь от гнева, выпалила гофмейстерина.
– Какое постыдное невежество! – изрёк король.
Королева промолчала, только загадочно улыбнулась. Принц Христиан и Олаф злорадно рассмеялись.
– Чего ожидать от принца, который пришёл пешком! – прошипела вторая дама.
– Но чем я вызвал ваш гнев? – недоумевающе спросил Хрустальд.
– Вы ещё смеете спрашивать? – возмутилась принцесса. – Поднесли мне, наследной принцессе, простые розы, словно какой-нибудь белошвейке или горничной.
– Но... простите, вы только что восхищались красотой и ароматом моих роз. Почему вы всё-таки так вдруг разгневались?
– Потому, – высокомерно ответила принцесса, – что мы считали ваши розы великим произведением искусства, а вы осмелились обмануть нас! Вот вам ваши ароматные розы, которые можно купить в каждом цветочном магазине! Нашёл что подарить!
И принцесса злобно толкнула столик. Горшок с розами упал, а музыкальная шкатулка издала печальный звук, но удержалась на столике. Все демонстративно отвернулись от Хрустальда, а он опустился на колени и взял в руки разбитый горшок.
– Бедные мои маленькие подружки, – грустно и нежно сказал Хрустальд. – Мы с вами не ожидали такого приёма.
Он поставил горшок на пол и поднялся с колен, озираясь вокруг.
– Куда я попал? – спросил себя Хрустальд. – Вы все кажетесь мне не живыми людьми, а манекенами... Даже эта кукла выглядит среди вас живой. В её стеклянных глазах мне чудятся искорки сочувствия, а в ваших глазах светит пустота... Душно мне среди вас!
С этими словами он быстро покинул тронный зал. Его слуга Ионас поспешно последовал за ним.
– Ну вот! – сердито воскликнула принцесса. – Так я и знала. Мне непременно испортят настроение! Недаром я видела во сне крысу!
– Не показывайте своего суеверия, принцесса, – заметила ей гофмейстерина.
– И эта крыса была удивительно похожа на вас! – огрызнулась принцесса.
– Прекрасно сказано, моя наследница! – рассмеялся шут.
– Не расстраивайтесь, дочь моя, – важно сказал король. – Мы вас сейчас развеселим. Любезный принц Христиан, заведите свою шкатулку!
– С удовольствием, ваше величество, – просияв, ответил Христиан и завел музыкальную шкатулку. Раздалась танцевальная музыка. Христиан пригласил принцессу, и они закружились в танце. Их примеру последовали придворные. Все, кроме принца Олафа. Вдруг шкатулка замолчала. Все танцующие пары остановились. Христиан бросился к шкатулке, пытаясь её завести, но все его попытки были тщетны. Шкатулка упорно молчала.
Принцесса нетерпеливо стучала ногой по полу.
– Ну, в чём там дело у вас? – резко спросила она Христиана.
– Простите, принцесса, – смущённо ответил Христиан, – но моя, вернее, ваша шкатулка не может больше играть. Что-то испортилось в механизме...
– Вы все сговорились злить меня сегодня! – гневно закричала принцесса. – Возьмите свой дурацкий ящик и убирайтесь отсюда!
– Гофмейстерина! – грозно сказала королева. – Вы отвратительно воспитали нашу дочь!
– Все! Все! Только злите меня, – бушевала принцесса. – Все меня изводите! – кричала принцесса, бегая по залу. – Убирайтесь все отсюда! Немедленно убирайтесь! Видеть вас всех не могу!
Взбешённая принцесса, расталкивая придворных, убежала из зала. За нею устремились придворные дамы и кавалеры. Присоединились к ним и перепуганные принцы Христиан и Олаф. Ушла и королевская чета, ошеломлённая поведением своей дочери. Еле живая от страха гофмейстерина ушла последней.
В неожиданно опустевшем зале неподвижно стояла кукла. Но она была не одна. Во время скандала, устроенного принцессой, шут спрятался за спинкой трона. Когда же все ушли, он осторожно покинул своё убежище и вышел.
Уходя, он остановился позади куклы, нагнулся, чтобы поднять свой упавший с головы колпак, и вдруг заметил, что кукла медленно переступила с ноги на ногу. Это его заинтересовало настолько, что он решил понаблюдать за ней. Долго ему ждать не пришлось. Кукла зашевелилась, стала разминать затёкшие руки. Оглянулась по сторонам, увидев шута, испугалась и приняла прежнюю позу.
– Эге-ге! – сказал шут. – Вот где начинаются настоящие чудеса! Вы, кажется, слишком искусно сделаны, моя дорогая! Вы умеете вертеть головкой. А ну-ка ещё разок!
По щекам куклы покатились слёзы. Шут подошёл к ней поближе.
– Слёзы? – удивился он. – Уж не хотите ли вы сказать, что это механические слёзы? Ну-ну, брось плакать, дурочка! – ласково сказал шут и вытер ей глаза своим носовым платком. – Расскажи мне, как ты стала куклой?
– Ах, добрый господин шут, – всхлипывая, начала кукла. – Когда принц Олаф узнал о любви принцессы к механическим игрушкам, он задумал преподнести ей куклу, которая умела бы петь и танцевать. Но ни один мастер в нашем королевстве не смог смастерить такую. Тогда королева-мать посоветовала ему...
– Ах ты бедняжка! – посочувствовал ей шут. – И твоя мать решила продать тебя принцу?
– Добрый господин шут... Если бы у меня была матушка... Я похоронила её пять лет назад. Продал меня мой отчим пьяница... Меня обучили танцам и песням, сшили нарядное платье. И вот я тут... Изображаю куклу...
– Бедная сиротка. Уж я-то хорошо знаю, как тяжело носить маску и казаться не тем, за кого тебя принимают. Ты, поди, и голодная?
– Да, очень, – вздохнула кукла. – Вы так добры ко мне... Спасите меня, я готова работать с утра до ночи... я...
– А что ты умеешь делать, куколка?
– Шить, вязать, полоть, косить, доить, печь пироги...
– Стоп! Печь пироги... Это хорошо! А как зовут тебя, куколка?
– Катринка, с вашего позволения, сударь.
– Вот что, Катринка, не знаешь ли ты случайно, где находится королевская кухня?
– Знаю, сударь, я её заметила, через окно видна огромная плита.
– Отлично, – засмеялся шут, – беги, пока тебя не хватились. Смело заходи на кухню и спроси главного королевского повара. Скажи ему, что ты племянница королевского шута и что он прислал тебя к нему в услужение. Всё понятно?
– Всё! Добрый господин шут! Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас? – воскликнула повеселевшая Катринка.
– Беги, беги, Катринка, сюда могут прийти, – поторопил её шут.
Катринка убежала, но у двери остановилась и, вернувшись, подняла разбитый горшок с розами.
– Не разрешите ли вы мне взять эти розы, сударь? – попросила она шута.
– Бери, – разрешил шут, – всё равно их выбросят. Бери и беги отсюда!
– Я задрожала от страха, когда принц Хрустальд заговорил обо мне. Какие смелые слова он говорил... – горячо сказала девушка.
– Да-а, – задумчиво протянул шут, – этот жених не придётся к нашему двору. Беги! Я слышу, сюда идут!
– Мы ещё встретимся, добрый господин шут, – сказала, убегая с горшком в руках, Катринка.
– Непременно, моя племянница! – крикнул ей вдогонку шут.
Через несколько минут в тронный зал вошла взволнованная гофмейстерина. Увидев шута, она недовольно вскрикнула:
– Ах, это опять вы! До чего же вы непроходимо глупы, сударь!
В ответ на её «комплимент» шут насмешливо пропел:
Меня все люди, с кем знаком,
Считают круглым дураком,
А я, ну право, это смех!
Я во дворце умнее всех!
И даже вас, моя любовь!
– Не-на-ви-жу! – завопила гофмейстерина.
– Не-на-ви-жу! – завопила гофмейстерина.
– Я вас тоже обожаю, дорогая, – смеясь, сказал шут.
А на королевской кухне поварята мыли посуду, чистили овощи и беседовали, пользуясь тем, что главный повар спустился в погреб, чтобы отобрать вина к королевскому обеду.
– Ой, я умру от смеха, – грохотал Ватрушка, начищая наждачной бумагой ножи.
– Ах, милая наша принцесса, как забавно она топала ножкой и разогнала всех, напугала своих женихов принцев до полусмерти!
– Всё было так хорошо видно в освещённые окна, – сказал Гороховый Стручок. – Я ж тебе говорил, пойдём подсмотрим, кого выберет принцесса, а ты ещё колебался. Ну и насмешили они нас! Долго будем вспоминать.
– Да, – сказал Ватрушка. – Женихи здорово сдрейфили!
– Если ты говоришь о принце Хрустальде, – перестав смеяться, сказал Гороховый Стручок, – то я с тобой не согласен. Вот посмотришь, он заставит нашу капризницу плясать под свою дудку.
– Мне он тоже понравился, – признался Ватрушка, – он так храбро вступился за свою розу. Тс-с! Посмотри в окно... Видишь? Это идёт он со своим стариком Ионасом. Давай подслушаем, о чём они говорят. Смотри, они садятся на скамейку у открытого окна. Они нас не заметят.
– Надо навострить уши, – прошептал Ватрушка. – Принц здорово обозлеён, а сердитые люди выбалтывают то, о чём им лучше бы помолчать.
Поварята потихоньку подошли к окну и стали прислушиваться.
– Прошу тебя, одумайся, – услышали они старческий голос Ионаса, – раз со сватовством ничего не вышло, не лучше ли нам вернуться домой?
– Ах, дядя Ионас! Хотя бы ты не досаждал мне! – ответил звонкий голос принца Хрустальда.
– Ну как знаешь, – сердито произнёс Ионас, – только я не понимаю, зачем тебе тут оставаться? Мало ты получил оскорблений? Ещё хочешь?
– Оставь меня в покое, – сказал Хрустальд. – Хотя о каком покое может идти речь! Пожалуйста, старик, пойми меня. Изо дня в день я любовно ухаживал за розой, и она из крошечного росточка превратилась в прекрасный розовый куст. Высокомерная кукла!
– Это он о принцессе, – прошептал Гороховый Стручок.
– Она предпочла лесть горячему живому чувству, моя роза.
– Твоя роза! – воскликнул Ионас. – Да ты едва не погиб, добывая росток волшебной розы. И как она, эта глупая принцесса, оценила твой подвиг? Охота тебе непременно жениться на принцессе?
– Ты меня не понимаешь, Ионас, – со вздохом почти простонал Хрустальд, – если бы она была простой девушкой, но имела в груди сердце, а не камень, я полюбил бы её беззаветно и женился бы на ней. Но она принцесса, и сердца у неё нет.
– Раз ты в этом убедился, – сказал Ионас, – плюнь на неё, поедем домой и дело с концом.
– Я разлюбил её, Ионас. Как смела она так унизить, так оскорбить меня, как смела так обойтись с моей розой?
– Тьфу, черт! – выругался Ионас. – Я и впрямь ничего не понимаю! Эх, парень! Все у тебя неудачи оттого, что ты не слушаешь старших. Знал же ты, что эта принцесса по глупости своей обожает механические игрушки. Ну и смастерил бы ей какую-нибудь диковинку поудивительней! Эвон у тебя их сколько! Так нет же! Надо было соваться со своей розой! Мечтатель! Вот ты кто!
– Оставь меня, – мрачным голосом сказал Хрустальд. – Где тебе понять, ты стар и уже забыл, как больно бывает сердцу, когда обмануты все мечты. Ведь я влюбился в неё по портрету...
– И разлюбил, когда убедился, что не всё то золото, что блестит? – спросил Ионас. – Я скажу тебе...
– Хватит! – перебил его Хрустальд. – Вот тебе деньги. Сходи в город, найми комнату, я буду приходить к тебе ночевать. Встретимся в полдень в трактире «Золотое копытце», а сейчас давай зайдём в беседку и обменяемся платьем. Вставай!
– Это ещё зачем? – удивился Ионас.
– Это уже моё дело, – отрезал Хрустальд. – Пошли!
И они поднялись со скамейки и ушли.
– Вот те на! – воскликнул Ватрушка. – Он, наверное, отомстит нашей наследнице престола!
– Однако нам надо держать язык за зубами, – сказал Гороховый Стручок. – Иначе мы можем здорово ему навредить. А теперь за дело: сюда идёт Катринка.
