Глава первая. Появление пришельца
Однажды в Подмосковье возникла мощная пространственная складка. Сильнее всего она захватила станцию Клязьма. Во многих домах замигали телевизоры, замолкли радиоприёмники и завыли собаки. Во всех санаториях погас свет.
Некоторое время пространство вокруг колебалось, как изображение в плохом телевизоре, потом всё прекратилось. И нигде ничего не изменилось. Только в одном доме, где жила девочка Катя Егорова, из неведомого мира выскочило неведомое существо размером с восемь вместе сложенных расплющенных кошек.
Существо проявилось сразу, вдруг и некоторое время плавало по воздуху в комнате, как плавает в воде скат или как яркое пятно в глазу.
Оно поднималось вверх, спускалось вниз, всё исследуя и освещая пол рассеянным, но ярким светом, потом вдруг, словно в нём что-то выключилось, тяжело упало вниз.
И тут Катя смогла рассмотреть его, а этот представитель иного мира смог рассмотреть девочку.
Представитель был глубокого красного цвета, казалось, что он немного подсвечивается изнутри. Был он достаточно плоский и очень тяжёлый. Пол под ним поскрипывал.
У существа было много ножек.
Глаза у этого неведомого создания выдавливались изнутри, как два пальца из-под натянутой резины.
Существо засуетилось, забегало по полу, шевеля ножками, и направилось в угол кухни, где стояло стеклянное блюдце с молоком для кошки.
На молоко пришелец не обратил и внимания, а блюдечко опрокинул, накрыл своей передней частью и быстро схрумкнул кусочек, как будто это был сахар.
— Ничего себе!
Дальше, кажется, очень довольный собой, пришелец стал исследовать квартиру. Он бегал повсюду на своих многочисленных ножках, как красный резиновый коврик из ванны. И даже спустился в подвал.
Всё это время Катя в испуге сидела на столе, боясь сказать слово.
Наконец откусыватель блюдцев вернулся из подвала на кухню.
В двух передних подковриковых лапах он держал пластинку каменного угля, которую нашёл в подвале, и с удовольствием ей хрумкал. (В этот сезон Кате с папой привезли очень неудачный уголь — сланцевый. И они никак не могли дождаться, чтобы уголь кончился.)
Тем временем Катя уже успокоилась и теперь лежала на столе на животе головой вниз.
— Эй, ты, — сказала она, — чего тебе надо?
Пришелец замер. Ему неудобно было смотреть на Катю, выворачивая вверх глаза, поэтому он отбежал в угол кухни, приподнялся на передних ножках и оттуда стал рассматривать девочку.
— Ты не кусаешься? — спросила Катя.
Существо молчало.
— Зачем ты блюдце ел?
Расплющенный пришелец по-прежнему молчал. Только цвет глаз у него менялся. Его глаза становились то голубыми, то зелёными, то фиолетовыми. Слава богу, они не были красными (ведь красный цвет — сигнал тревоги).
— Тебя можно потрогать? — спросила Катя.
В ответ неизвестный проскрипел что-то неразборчивое. И хотя Катя ничего не поняла по-пришельски, ей показалось, что он сказал:
— А чего там! Трогай!
Он подошёл к ножке стола. Девочка протянула вниз руку и коснулась его. Он был твёрдый, словно каменный, и прохладный.
В ответ он потрогал Катю. Катя была нетвёрдой и тёплой.
Потом блюдцеед подал Катиной руке пластинку угля.
Катя поняла, что её угощают, она в свою очередь протянула углееду печенье со стола.
Он взял печенье, положил на пол и начал грызть. И вдруг заплевал во все стороны, как будто его угостили тухлой картошкой с помойки.
Катя протянула ему крышку от игрушечного заварочного чайничка. Крышка понравилась ему больше. Его челюсти на животе под головой заскрипели, будто там находилась машина для переработки мусора, и крышка моментально исчезла.
Знакомство состоялось.
Катя слезла со стола, подвесила крохотный чайничек на верёвочку и стала водить им перед носом камнегрыза.
— Пойдём погуляем.
Он послушно побежал за игрушкой, как котёнок за весёлой бумажкой.
Надо сказать, что Катя вместе с папой (без мамы) жили в небольшом доме на станции Клязьма. У них был участок в несколько яблонь.
Уже начиналась зима со снегом, но на некоторых яблонях яблоки ещё висели.
Пришелец не спорил. То ли он вообще был покладистым, то ли в том неизвестном мире, откуда он прибыл, он был домашним зверьком вроде котёнка или собаки, но он спокойно стал бегать за Катей, туда, куда она его звала:
— Кис! Кис!
— Кис, кис!
А Катина кошка Мурка в этот день исчезла, словно её корова языком слизнула.
Девочка провела гостя по всему участку и про всё рассказала. Он бежал по земле и по корням яблонь, легко изгибаясь, как резиновый коврик.
В углу участка он остановился, приподнял попу, и из него высыпалась кучка желтовато-красного песка.
— Понятно, — сказала Катя. — Это наши какашки.
Гость внимательно слушал Катю, не спорил и всё изучательно осматривал.
— Это собачья будка. Ты будешь здесь жить. Это сарай для кур.
Катя приоткрыла дверь в куриный закуток и включила лампочку. Пришелец наполовину всунулся туда, чем вызвал дикий гнев петуха. Петух немедленно долбанул его в темя. Вернее, в то место, где, по мнению петуха, у пришельца должно быть темя.
Камнегрыз отскочил и вдруг стал наливаться разными цветами, перебирая все цвета радуги. И когда он перешёл от тёмно-синего к светло-фиолетовому, петух долбанул его ещё раз. И… упал, дрыгая ножками.
— Эй, ты! — сердито закричала Катя. — Зачем петуха убил?!.
Но на её радость петух быстро очухался и подобру-поздорову убежал в тёплый курятник.
Катя решила приготовить сюрприз для папы. Она подвела камнееда к собачьй будке и сказала:
— Залезай туда.
Он призасунулся в будку, покрутил в ней передними лапками и высунулся обратно.
— Туда надо залезать целиком, — сказала Катя. — Смотри.
Она забралась в будку с головой.
На пятый раз камнеед или, ещё лучше сказать, углегрыз понял, что от него хотят, и влез в будку целиком до кончика попки.
Потом Катя несколько раз залезала в будку сама, командовала себе: «Ап!», по этой команде вылезала и кланялась.
Резиновоковриковый пришелец с удивлением выпучивал на неё свои кристаллические глаза.
Наконец он понял эту задачу: забираться в собачью будку, по команде «Ап!» выскакивать из неё, приподнимать переднюю часть туловища и разводить передние лапки в стороны. (Как это делают в цирке гимнасты после сложного номера.)
Наступило шесть часов, и с работы, с электрички явился папа.
Катя встретила его у калитки:
— Папа, внимание! Смотри сюда.
Ап!
Из будки со стуком выкарабкался углеед, приподнял переднюю часть туловища, а «ручки» развёл в стороны.
Папа тихонько присвистнул и опёрся спиной на забор. Он работал инженером на приборном заводе и сразу понял, какая сложная машина находится перед ним.
— Откуда ЭТО взялось? — спросил папа.
Катя молчала, не зная, что сказать.
Папа повторил вопрос:
— Откуда ЭТО взялось?
— Ниоткуда, — ответила Катя. — Из кухни.
— А откуда ОНО попало в кухню?
— Из воздуха попало. Сначала его не было, а потом оно появилось. Только это не ОНО, это — ОН.
— ОН не агрессивный, не опасный? — спросил папа настороженно.
— Нет, не агрессивный. Его зовут Камнегрыз. Он крышки ест и каменный уголь грызёт.
— Это пришелец, — сказал папа.
Он присел на корточки и осторожно потрогал Камнегрыза.
— Это представитель другой цивилизации. Последи пока за ним.
Он ушёл в свою комнату и срочно начал звонить по телефону. Слышно было из-за двери, как он толковал кому-то:
— Я не шучу… Настоящий инопланетянин… Сделан из силикона. Он может быть очень опасен… Он крышки ест…
Папа звонил главному инженеру своего завода, большому учёному, специалисту по ракетам Виктору Павловичу Дмитриеву. Причём звонил к нему домой, что служащим делать категорически запрещалось.
— Вы точно не сошли с ума? — сурово спрашивал Дмитриев папу. — У вас нет дня рождения?
— Я абсолютно в здравом уме, — отвечал папа, — и не имею такой привычки напиваться в будни. Я звоню вам, потому что не знаю, кому ещё я должен звонить. Но точно знаю, что появление инопланетянина — событие государственной важности.
Дальше папа продиктовал Дмитриеву свой адрес и вернулся к пришельцу.
С большим трудом папа втащил тяжеленного пришельца в дом, взгромоздил его на стол в кухне и, приблизив лицо вплотную, стал рассматривать.
Пришелец потянулся к папе, снял с папы очки и потащил их в рот. Он схрумкал бы их в минуту, если бы не Катя..
— Ты что? — сказала Катя. — Это же новые очки. Я тебе лучше старые принесу, разбитые.
— А что, он их ест? — спросил папа. — Он питается очками?
— И очками, и блюдцами, и чайными крышками, — ответила Катя.
Видно было, что все эти сведения папу не радовали.
