Летунья Ласточка и там, и сям бывала,
Про многое слыхала,
И многое видала,
А потому она
И боле многих знала.
Пришла весна,
И стали сеять лен. "Не по сердцу мне это!
Пичужечкам она твердит.
— Сама я не боюсь, но вас жаль; придет лето,
И это семя вам напасти породит,
Произведет силки и сетки,
И будет вам виной
Иль смерти, иль неволи злой;
Страшитесь вертела и клетки!
Но ум поправит все, и вот его совет:
Слетитесь на загон и выклюйте все семя".
"Пустое! — рассмеясь, вскричало мелко племя.
Как будто нам в полях другого корма нет!"
Чрез сколько дней потом, не знаю,
Лен вышел, начал зеленеть,
А Птичка ту же песню петь:
"Эй, худу быть! еще вам, Птички, предвещаю:
Не дайте льну созреть;
Вон с корнем! или вам придет дождаться лиха!"
"Молчи, зловещая вралиха!
Вскричали Птички ей.
Ты думаешь легко выщипывать все поле!"
Еще прошло десяток дней,
А может и гораздо боле;
Лен вырос и созрел.
"Ну, Птички, вот уж лен поспел;
Как хочете меня зовите,
Сказала Ласточка, — а я в последний раз
Еще пришла наставить вас:
Теперь того и ждите,
Что пахари начнут хлеб с поля убирать,
А после с вами воевать:
Силками вас ловить, из ружей убивать
И сетью накрывать;
Избавиться такого бедства
Другого нет вам средства,
Как дале, дале прочь. Но вы не журавли,
Для вас ведь море край земли;
Так лучше ближе приютиться,
Забиться в гнёздышко, да в нем не шевелиться".
"Пошла, пошла! других стращай
Своим ты вздором! —
Вскричали Пташечки ей хором. —
А нам гулять ты не мешай!"
И так они в полях летали, да летали,
Да в клетку и попали.
Всяк только своему рассудку вслед идет:
А верует беде не прежде, как придет.
