Сказки Толстого Алексея Николаевича

Давным-давно в городке на берегу Средиземного моря жил старый столяр Джузеппе, по прозванию Сизый Нос.

Однажды ему попалось под руку полено, обыкновенное полено для топки очага в зимнее время.

- Неплохая вещь, - сказал сам себе Джузеппе, - можно смастерить из него что-нибудь вроде ножки для стола...

Джузеппе надел очки, обмотанные бечевкой, - так как очки были тоже старые, - повертел в руке полено и начал его тесать топориком.

Но только он начал тесать, чей-то необыкновенно тоненький голосок пропищал:

- Ой-ой, потише, пожалуйста!

Джузеппе сдвинул очки на кончик носа, стал оглядывать мастерскую, никого...

На пне сидит ведьмак, звезды считает когтем - раз, два, три, четыре... Голова у ведьмака собачья и хвост здоровенный, голый.

...Пять, шесть, семь... И гаснут звезды, а вместо них на небе появляются черные дырки. Их-то и нужно ведьмаку - через дырки с неба дождик льется.

А дождик с неба - хмара и темень на земле.

Рад тогда ведьмак: идет на деревню людям вредить.

Долго ведьмак считал, уж и мозоль на когте села.

Вдруг приметил его пьяненький портной: "Ах ты, говорит, гад!" И побежал за кусты к месяцу - жаловаться.

У ручья под кустом маленький стоял городок. В маленьких домах жили человечки. И всё было у них маленькое — и небо, и солнце с китайское яблочко, и звёзды.

Только ручей назывался — окиян-море и куст — дремучий лес.

В дремучем лесу жили три зверя — Крымза двузубая, Индрик-зверь, да Носорог.

Вошёл верблюд на скотный двор и охает:

— Ну, уж и работничка нового наняли, только и норовит палкой по горбу ожечь — должно быть, цыган.

— Так тебе, долговязому, и надо, — ответил карий мерин, — глядеть на тебя тошно.

— Ничего не тошно, чай у меня тоже четыре ноги.

— Вон у собаки четыре ноги, а разве она скотина? — сказала корова уныло. — Лает да кусается.

— А ты не лезь к собаке с рожищами, — ответил мерин, а потом махнул хвостом и крикнул верблюду:

— Ну, ты долговязый, убирайся от колоды!

Лежит на возу мужик, трубочку посасывает - продает черного козла. А народу на ярмарке - труба нетолченая.

Подходит к мужику седой старец, кафтан на нем новый, а полы мокрешеньки.

- Ишь, угораздило тебя на сухом месте измочиться,- сказал мужик.

Поглядел старец из-под косматых бровей и спрашивает:

- А ты пустяки не говори; продажный козел-то?

На кусту сидели серые воробьи и спорили — кто из зверей страшнее.

А спорили они для того, чтобы можно было погромче кричать и суетиться. Не может воробей спокойно сидеть: одолевает его тоска.

— Нет страшнее рыжего кота, — сказал кривой воробей, которого царапнул раз кот в прошлом году лапой.

— Мальчишки много хуже, — ответила воробьиха, — постоянно яйца воруют.

К ночи стряпуха умаялась, заснула на полу около печи и так захрапела — тараканы обмирали со страха, шлёпались, куда ни попало, с потолка да со стен.

В лампе над столом пованивал голубой огонёк. И вот в печке сама собой отодвинулась заслонка, вылез пузатый горшок со щами и снял крышку.

— Здравствуй, честной народ.

— Здравствуй, — важно ответила квашня.

— Хи, хи, — залебезил глиняный противень, — здравствуйте! — и клюнул носиком.

На противень покосилась скалка.

— Не люблю подлых бесед, — сказала она громко, — ох, чешутся чьи-то бока.

Противень нырнул в печурку на шестке.

Братца звали Иван, а сестрицу — Косичка. Мамка была у них сердитая: посадит на лавку и велит молчать. Сидеть скучно, мухи кусаются или Косичка щипнёт — и пошла возня, а мамка рубашонку задёрнет да — шлёп...

В лес бы уйти, там хоть на голове ходи — никто слова не скажет...

Подумали об этом Иван да Косичка да в тёмный лес и удрали.

Бегают, на деревья лазают, кувыркаются в траве, — никогда визга такого в лесу не было слышно.

К полудню ребятишки угомонились, устали, захотели есть.

— Поесть бы, — захныкала Косичка.

Иван начал живот чесать — догадываться.

— Мы гриб найдём и съедим, — сказал Иван. — Пойдём, не хнычь.

Идут с речки по мёрзлой траве белые гуси, впереди злой гусак шею вытягивает, шипит:

— Попадись мне кто, — защиплю.

Вдруг низко пролетела лохматая галка и крикнула:

— Что, поплавали! Вода-то замёрзла.

— Шушура! — шипит гусак.

В лесу по талому снегу идет мужик, а за мужиком крадется дикий кур.

"Ну,- думает кур,- ухвачу я его".

Мужик спотыкается, за пазухой булькает склянка с вином.

- Теперь,- говорит мужик,- самое время выпить, верно?

- Верно! - отвечает ему кур за орешником...