Зачем насиловать природу: Себя нельзя переменить, И неуклюжему уроду Едва ль возможно ловким быть. Однако редко тот, кого судьба ласкает, Врожденный свой талант умело применяет. Пускай не служит вам образчиком Осел, Который ради полученья Хозяйского расположенья К хозяину ласкаться подошел. Он про себя... 
Украв вдвоем Осла, сцепилися два Вора. "Он мой!" — кричит один. "Нет, мой!" В ответ ему вопит другой. До драки вмиг дошла их ссора: Гремит по лесу шумный бой, Друг друга бьют они без счету и без толку; А третий Вор меж тем, подкравшись втихомолку, Схватил Осла за холку И в лес увел с собой. Не так же ль точно... 
Главная мысль басни Жана де Лафонтена Осел в львиной шкуре: «Красота роскошного доспеха – три четверти успеха». Автор советует проявлять бдительность, ведь под маской грозного льва может скрываться обыкновенный осел. Осла, прикрывшегося львиной шкурой, народ стал бояться и почитать. Однако самозванца выдал кончик уха, торчавший из-под шкуры... 
За кроликом следя в полете зорко, Охотилась Орлица. На пути Ему Жука попалась норка. Плохой приют, — но где другой найти? И что же? Вопреки священнейшему праву, Свершить над кроликом расправу Готовилась Орлица. Вдруг Заговорил, вступаясь, Жук: «Царица птиц! Презрев мои моленья, Ты взять вольна его, безжалостно... 
Орел свил гнездо на вершине Высокого дуба. Внизу, у корней, Кабан поселился с семьею своей, А Кошка — в ветвях, в середине. Все были довольны. Никто никому Соседством не делал помехи, И, с делом мешая утехи, Жил каждый, как было по вкусу ему. Но Кошке лукавой согласье такое Ни ночью, ни днем не давало... 
Пространств воздушных царь, для отдыха избрав Равнину, направлялся к ней, а недалёко Летела также и Сорока. Меж ними и язык, и ум, и нрав, И даже одеянье — все различно. И вот столкнулися они лицом к лицу. Сорока к своему концу Уже готовилась; Орел же — тот, отлично, Как видно, пообедавши, был сыт, И успокоить... 
Орел с Совою помирились И, закрепить союз покрепче силясь, По-братски обнялись И поклялись (Чтобы верней была услуга): Птенцов не трогать друг у друга. «Ты знаешь ли моих птенцов?» — Сова Орла спросила. «Не знаю!» — молвил тот. — «Ах, в том-то вот и сила! Не зная их, ты их пожрешь в конце концов». «Так опиши мне их... 
Безумье полагать, чтоб жители земли Ввести в обман богов могли! Что в лабиринте душ среди изгибов скрыто, Их взору вещему заранее открыто; Все ведают и видят все они, Что смертный утаить надеется в тени. Язычник некий (он в иные дни Наверно бы припахивал горелым) Условно веровал в богов, Как тот, кто, движимый... 
В стекле ручья в один прекрасный день Залюбовавшийся ветвистыми рогами, Был тут же раздражен Олень Своими тонкими ногами, Напоминавшими собой веретено. Он молвил горестно: «Меж тем как суждено Мне достигать челом развесистой вершины Больших дерев, ногами не могу Гордиться я...» Но тут, на всем бегу, Кидается к... 
Раз с Обезьяной Леопард На ярмарке деньжонки добывали, Всяк выхвалял себя и приходил в азарт. Так Леопард твердил: «Вы, господа, слыхали, Что обо мне гремит повсюду шум похвал, Да сам король меня увидеть пожелал, И муфту он сошьет из этой шкуры, верьте, Лишь только о моей ему доложат смерти, — Из этой шкуры, вот..... 
В Париже проживает Обезьяна. Едва лишь ей дана была жена, Как, в подражание иным мужьям, она Бить принялась бедняжку рьяно. Та только охала, — знать, нрав ее был тих,— И вот уж нет ее в живых. Печалится их сын, хоть выражает странно Свою печаль: кричит он без конца; Но это лишь смешит отца. Жена его мертва, другую он... 
Не знаю я ни одного созданья, Способного порыв свой удержать; Природа требует порядка, воздержанья, Но все его стремятся нарушать. Порядка нет в хорошем и дурном: Излишество вредит и делается злом. Хлеба роскошные и травы луговые, Родившись не в пример обильно, истощат Поля и, взяв у них все соки... 
У греков было в старину обыкновенье Брать в плаванье с собой собак и обезьян. Однажды на пути из отдаленных стран Корабль их потерпел, в виду Афин, крушенье. Никто б не спасся из морской, Разверзшейся для них, пучины, Когда б не помогли чудесно им Дельфины, Которыми любим наш род людской, Коль верить Плинию. Благодаря... 
Животных мир и нравы Я в баснях воспевал: Иной сюжет бы дал, Быть может, меньше славы. Волк говорит, как бог, В моих произведеньях Везде, где я лишь мог, Во всяких положеньях. Животные в стихах Людей изображали И умных в дураках Нередко оставляли. Я выводил на сцену Одних другим на... 
Когда бы дружною четою Добро являлось с красотою — Я завтра же себе искать жену бы стал. Но сочетанье этих двух начал Довольно редко я встречал, А потому и избегаю брака. Я много видел их, но ни в одном, однако Не мог я прелести найти. И тем не менее почти Четыре четверти всего людского рода, Кому наскучила... 
У огородника какого-то Осел, Как все ослы, сонливый и ленивый, И вместе с тем не в меру прихотливый, С Судьбой такую речь завел: «О, всемогущая! Чем мог я провиниться, Что поместила ты меня на огород?! Здесь и петух поздней меня встает, Хотя по вечерам и ранее ложится. И веришь ли, зачем тревожат так мой... 
Пою героев я — Эзопово рожденье. Пусть вымышлено все в их жизни и судьбе — Уроки истины таят они в себе. Не исключая рыб, в моем произведенье Всему живущему людская речь дана; Животных вывожу я людям в поученье, И к человечеству их речь обращена. Монарха мудрого единый отпрыск славный, Избранника небес, пред кем и враг... 
Восточны жители в преданиях своих Рассказывают нам, что некогда у них Благочестива Мышь, наскуча суетою, Слепого счастия игрою, Оставила сей шумный мир, И скрылась от него в глубокую пещеру: В голландский сыр. Там, святостью одной свою питая веру, К спасению души трудиться начала: Ногами И... 
Мышь выпала из клюва у совы, И я спасать ее не видел бы причины; Брамин же спас ее. В воззреньях таковы Все милосердные брамины, И все не выбьется у них из головы, Что с наступлением кончины И в насекомых, и в зверей Переселяется порою дух царей. И в этом состоит буддийское ученье, Чьи тайны Пифагор когда-то... 
Не надо говорить в беседе никогда: «Послушайте меня: вот чудо, господа! » Все ждут — а чуда нет. Но вот повествованье И впрямь диковинка. Прошу вниманья. Чудесный, истинный, поверьте, случай мой, Хоть может басенку напомнить он собой. Срубили как-то в роще дальней Сосну старинную, что сотни лет жила, Угрюмый дом... 
В июле, в самый зной, в полуденную пору, Сыпучими песками, в гору, С поклажей и с семьей дворян, Четверкою рыдван Тащился. Кони измучились, и кучер как ни бился, Пришло хоть стать. Слезает с козел он И, лошадей мучитель, С лакеем в два кнута тиранит с двух сторон, А легче нет. Ползут из колымаги вон Боярин... 
Жил Муж, В Жену влюбленный страстно. Но, обращаяся с Женою полновластно, Он был несчастен... Почему ж? Да потому, что равнодушна К нему была его Жена, Всегда ровна, всегда послушна, Всегда, как камень, холодна! Несчастный Муж страдал, — и это так понятно: Ведь он был Муж, — с Женой жить принужден. Женатым же тогда... 
Конь не всегда служил рабом для человека. За много сотен лет до нынешнего века, Когда кореньями питался род людской, Ослы и лошади паслись в глуши лесной. В то время не было ни седел, ни строений, Ни сбруй, удобных для сражений, Ни шор, ни дрожек, ни возков, Как не было ни свадеб, ни пиров. Вот в те-то времена... 
Издалека С кувшином молока Шла в город девушка Пьеретта. Она была одета В простое платьице коричневого цвета, И торопилась поскорей С бесценной ношею своей Поспеть на рынок до рассвета. Но путь далек… вокруг кусты, Как тени вещие толпились, И вот — наивные мечты В ее головке зароились, — Она мечтательна... 