Медвежонок

(Время чтения: 3 мин.)

Медвежонок

История, которую поведал Георгий Скребицкий в своем рассказе Медвежонок, вызывает грустную улыбку. С одной стороны, радует ласка, которую охотник проявил к медвежонку, оставшемуся без мамы. С другой – этот же человек убил мать малыша. Зверята ничем не отличаются от человеческих деток: они такие же беззащитные, милые, непосредственные, так же нуждаются в любви и заботе. Однажды зимой охотники пристрелили медведицу. Два малюсеньких медвежонка, которые еще ни разу не выходили из берлоги, остались сиротами. Одного малыша отдали старому леснику, у которого квартировал автор. Медвежонок не умел пить молоко из миски, и его пришлось учить. А ночью он расплакался, совсем как ребенок. Автор взял малыша к себе под одеяло, дал ему вместо соски палец, и оба крепко уснули.

Однажды зимою выгнали мы из берлоги медведицу и убили ее. Подошли к ней, вдруг слышим — в берлоге кто-то кричит. Мой товарищ и говорит:

— Должно быть, дети.

Залез он в берлогу и вытаскивает оттуда двух маленьких медвежат. Ну совсем как игрушечные, из плюша — такие же мягкие, толстые.

Как увидели медвежата солнце, лес — обрадовались, начали возиться, кувыркаться в снегу. Ведь родились-то они под снегом, в берлоге, только теперь в первый раз и попали на вольный свет. Людей медвежата видели тоже впервые и нисколько не опасались: медведица еще не научила их бояться человека. Медвежата хватали нас лапами за валенки, за полушубки, будто, не дикие звери, а самые обыкновенные дворовые кутята.

Я взял обоих медвежат на руки, спрятал их за пазуху. Другие охотники связали убитой медведице лапы, продели между лапами толстый кол, взвалили его на плечи, и мы пошли из лесу.

В деревне одного медвежонка взяли мои товарищи охотники, а другого я принес в избушку к старику, у которого остановился на ночлег. Дедушка медвежонку очень обрадовался:

— Вот нам со старухой утеха-то будет!

Мы налили мишке в сковородку молока, поставили посреди избы. Медвежонок долго ходил кругом, фыркал, тыкал в молоко мордой и наконец все разлил. До этого он ведь только сосал свою мать и, конечно, не умел пить из сковороды. Тогда мы снова налили в сковороду молока. Я сел на пол и опустил в молоко палец. Медвежонок посмотрел на палец, потом лизнул его — вкусно, палец весь в молоке. Мишка осторожно забрал его в рот, начал сосать и заодно тянуть молоко. Потихоньку я отнял у медвежонка палец, а он, приладившись, все продолжал пить молоко, смешно фыркая и пуская пузыри.

Когда мишка напился, он растянулся на полу у горящей печурки и заснул.

Мы поужинали и тоже легли спать. Дед с бабкой на печи, а я на лавке.

Ночью просыпаюсь и не могу понять, кто это так плачет. Зажег свечу, вижу: не спит медвежонок, ходит по полу и на всю избу жалобно, как ребенок, кричит. Проснулся он — значит, озяб; печка погасла, в избе холодно, темно. Испугался мишка и начал кричать. Что с ним делать?

Встал я, наложил в печурку дров, разжег огонь, налил в сковороду молока. Наелся медвежонок и улегся к огоньку.

Я тоже лег. Только заснул — слышу, опять мишка кричит.

Опять встал, зажег свет, сел на лавку и говорю:

— Чего ты, Мишука, плачешь? Что тебе нужно?

А медвежонок будто понимает, что с ним говорят, — подбежал ко мне, лапами за ногу хватает, карабкается.

— Ну, — говорю ему, — давай вместе спать, если один боишься.

Взял его, положил на лавку рядом, укрыл полушубком. Вдруг чувствую: обнял мишка мою руку своими лапами и тянет к себе. Подтянул, забрал в рот мой палец и засосал, как соску.

«Ах ты, — думаю, — малышка, глупый! Ну, соси, соси на здоровье, только спи, не плачь».

Да так мы с ним крепко заснули, что утром дед нас еле добудился.

10
+10

Похожие рассказы