Скребницей чистил он коня, А сам ворчал, сердясь не в меру: «Занес же вражий дух меня На распроклятую квартеру! Здесь человека берегут, Как на турецкой перестрелке, Насилу щей пустых дадут, А уж не думай о горелке. Здесь на тебя как лютый зверь Глядит хозяин, а с хозяйкой… Небось, не выманишь за дверь Ее ни честью, ни... 
Французских рифмачей суровый судия, О классик Депрео, к тебе взываю я: Хотя, постигнутый неумолимым роком, В своем отечестве престал ты быть пророком, Хоть дерзких умников простерлася рука На лавры твоего густого парика; Хотя, растрепанный новейшей вольной школой, К ней в гневе обратил ты свой затылок голый, — Но я молю тебя... 
Сват Иван, как пить мы станем, Непременно уж помянем Трех Матрен, Луку с Петром, Да Пахомовну потом. Мы живали с ними дружно, Уж как хочешь — будь что будь — Этих надо помянуть, Помянуть нам этих нужно. Поминать так поминать, Начинать так начинать, Лить так лить, разлив разливом. Начинай-ка, сват, пора. Трех... 
Царей потомок Меценат, Мой покровитель стародавный! Иные колесницу мчат В ристалище под пылью славной И, заповеданной ограды Касаясь жгучим колесом, Победной ждут себе награды И мнят быть равны с божеством. Другие на свою главу Сбирают титла знамениты, Непостоянные квириты Им предают молву. 
I И дале мы пошли — и страх обнял меня. Бесенок, под себя поджав свое копыто, Крутил ростовщика у адского огня. Горячий капал жир в копченое корыто, И лопал на огне печеный ростовщик. А я: «Поведай мне: в сей казни что сокрыто?» Виргилий мне: «Мой сын, сей казни смысл велик: Одно стяжание имев всегда в предмете, Жир... 
Я ехал в дальние края; Не шумных жаждал я, Искал не злата, не честей, В пыли средь копий и мечей. Желал я душу освежить, Бывалой жизнию пожить В забвенье сладком близ друзей Минувшей юности моей. 
В тревоге пестрой и бесплодной Большого света и двора Я сохранила взгляд холодный, Простое сердце, ум свободный И правды пламень благородный И как дитя была добра; Смеялась над толпою вздорной, Судила здраво и светло, И шутки злости самой черной Писала прямо набело. 
Minister vetuli, puer. Пьяной горечью Фалерна Чашу мне наполни, мальчик! Так Постумия велела, Председательница оргий. Вы же, воды, прочь теките И струей, вину враждебной, Строгих постников поите: Чистый нам любезен Бахус. 
Долго сих листов заветных Не касался я пером; Виноват, в столе моем Уж давно без строк приветных Залежался твой альбом. В именины, очень кстати, Пожелать тебе я рад Много всякой благодати, Много сладостных отрад, — На Парнасе много грома, В жизни много тихих дней И на совести твоей Ни единого альбома От красавиц, от друзей. 
Нет, нет, не должен я, не смею, не могу Волнениям любви безумно предаваться; Спокойствие мое я строго берегу И сердцу не даю пылать и забываться; Нет, полно мне любить; но почему ж порой Не погружуся я в минутное мечтанье, Когда нечаянно пройдет передо мной Младое, чистое, небесное созданье, Пройдет и скроется?.. Ужель не... 
Все в ней гармония, все диво, Все выше мира и страстей; Она покоится стыдливо В красе торжественной своей; Она кругом себя взирает: Ей нет соперниц, нет подруг; Красавиц наших бледный круг В ее сияньи исчезает. Куда бы ты ни поспешал, Хоть на любовное свиданье, Какое б в сердце ни питал Ты сокровенное мечтанье, —... 
С Гомером долго ты беседовал один, Тебя мы долго ожидали, И светел ты сошел с таинственных вершин И вынес нам свои скрижали. И что ж? ты нас обрел в пустыне под шатром, В безумстве суетного пира, Поющих буйну песнь и скачущих кругом От нас созданного кумира. Смутились мы, твоих чуждаяся лучей. В порыве гнева и печали... 
Когда-то (помню с умиленьем) Я смел вас няньчить с восхищеньем, Вы были дивное дитя. Вы расцвели — с благоговеньем Вам ныне поклоняюсь я. За вами сердцем и глазами С невольным трепетом ношусь И вашей славою и вами, Как нянька старая, горжусь. 
Перед гробницею святой Стою с поникшею главой… Все спит кругом; одни лампады Во мраке храма золотят Столпов гранитные громады И их знамен нависший ряд. Под ними спит сей властелин, Сей идол северных дружин, Маститый страж страны державной, Смиритель всех ее врагов, Сей остальной из стаи славной Екатерининских... 
Великий день Бородина Мы братской тризной поминая, Твердили: «Шли же племена, Бедой России угрожая; Не вся ль Европа тут была? А чья звезда ее вела!… Но стали ж мы пятою твердой И грудью приняли напор Племен, послушных воле гордой, И равен был неравный спор. И что ж? свой бедственный побег, Кичась, они забыли ныне; ... 
Чем чаще празднует лицей Свою святую годовщину, Тем робче старый круг друзей В семью стесняется едину, Тем реже он; тем праздник наш В своем веселии мрачнее; Тем глуше звон заздравных чаш И наши песни тем грустнее. Так дуновенья бурь земных И нас нечаянно касались, И мы средь пиршеств молодых Душою часто омрачались;... 
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем, Восторгом чувственным, безумством, исступленьем, Стенаньем, криками вакханки молодой, Когда, виясь в моих объятиях змией, Порывом пылких ласк и язвою лобзаний Она торопит миг последних содроганий! О, как милее ты, смиренница моя! О, как мучительно тобою счастлив я, Когда... 
От вас узнал я плен Варшавы. Вы были вестницею славы И вдохновеньем для меня. 
Так старый хрыч, цыган Илья, Глядит на удаль плясовую Да чешет голову седую, Под лад плечами шевеля… 
Ну, послушайте, дети: жил-был в старые годы Живописец, католик усердный… 
Любезный Вяземский, поэт и камергер… (Василья Львовича узнал ли ты манер? Так некогда письмо он начал к камергеру, Украшенну ключом за верность и за веру) Так солнце и на нас взглянуло из-за туч! На заднице твоей сияет тот же ключ. Ура! хвала и честь поэту-камергеру. Пожалуй, от меня поздравь княгиню Веру. 
Румяный критик мой, насмешник толстопузый, Готовый век трунить над нашей томной музой, Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной, Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой. Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогий, За ними чернозем, равнины скат отлогий, Над ними серых туч густая полоса. Где нивы светлые? где темные леса? ... 
Я здесь, Инезилья, Я здесь под окном. Объята Севилья И мраком и сном. Исполнен отвагой, Окутан плащом, С гитарой и шпагой Я здесь под окном. Ты спишь ли? Гитарой Тебя разбужу. Проснется ли старый, Мечом уложу. Шелковые петли К окошку привесь… Что медлишь?.. Уж нет ли Соперника здесь?.. Я здесь... 
Невод рыбак расстилал по брегу студеного моря; Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака! Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы: Будешь умы уловлять, будешь помощник царям. 
О, если правда, что в ночи, Когда покоятся живые, И с неба лунные лучи Скользят на камни гробовые, О, если правда, что тогда Пустеют тихие могилы, — Я тень зову, я жду Леилы: Ко мне, мой друг, сюда, сюда! Явись, возлюбленная тень, Как ты была перед разлукой, Бледна, хладна, как зимний день, Искажена последней мукой.... 